Синий апельсин. Елена Евгеньевна Хейфец

человечка и засеменила маленькими шажочками. Перешла! Только устала очень. Но отдыхать некогда. Ноги разболелись. Надо на пятый этаж подняться.Тося в таком же безлифтовом доме живёт.Снова отдыхала на каждой лестничной клетке и всё боялась опоздать – вдруг Лёшка придёт, а её нет. Или вдруг не успеет к его приходу пирог испечь? У Тоси она так и осталась стоять в дверях. Некогда Верочке. Вишни насыпано доверху. Хороша вишня – тёмная, крупная, сочная. Вкусный пирог получится. Верочка очень устала. Ей бы посидеть, отдохнуть, но куда там – торопится! Опять дорогу эту ненавистную надо преодолеть. В самой её середине – неловко шагнула, споткнулась и упала на больные колени. В сторону отлетел бидон с вишней, которая рассыпалась по всей дороге. Кое-как с трудом встала, но до тротуара дойти не успела, машины уже начали своё движение. Не едут – летят! Они огибали стоящую на дороге старушку в сбившемся платке, прижимающую к груди пустой бидон. Под колёсами давилась дарёная вишня, пропадали её планы насчёт пирога, превращаясь на белых полосах перехода в страшные, словно кровавые, пятна. Было больно разбитым коленям, было очень жаль ягоду и страшно стоять в этом автомобильном водовороте. Не вишнёвые это пятна на дороге – это сердце кровоточит. Кружилась голова, казалось, что поток этих разноцветных железяк вокруг неё бесконечен. Наконец одна машина остановилась, и учтивый мужчина довёл Верочку до тротуара. Дальше сама. Без вишни, с разбитыми коленями, испачканной ягодой юбкой.

      Дома села на табурет, заплакала. Глянула на часы – два часа прошло. За это время Лёшка мог приходить. Звонить она ему не умела. Училась – училась, но все эти кнопки были совершенно непонятными, в голове не умещались, она сбивалась, и в результате был уговор, что она будет только принимать звонки. Но на этот раз Верочка телефон с собой не взяла – забыла, так и остался он лежать на кухонном столе. Никто не звонил.Ничего не хотелось. Стемнело совсем. Встала, прошла в ванную, ноги помазала зелёнкой. Расстелила постель, решила лечь спать, хотя и спать не хотелось. Ещё не было девяти часов. Обычно она включала новости и смотрела их, пока не уставала, пытаясь разобраться в том, что происходит в мире. Думала о своём падении посредине страшной улицы.

      Эта раздавленная вишня и несостоявшийся пирог… Так обидно за свою неловкость.Стыдно за немощность и никчёмность. Хотела приятное внуку сделать, и Олюшке пирог послала бы – она очень любит. Одно огорчение получилось. Ничего она уже не может толком сделать. Зачем жить? Наверное пора уже заснуть и не просыпаться. Не мешать никому, не путаться под ногами, не задавать одни и те же вопросы. С ней и поговорить-то не о чём. Никаких событий, никаких новостей. В чём смысл её жизни? Встаёт утром, греет чайник, что-то ест, а потом целый день ждёт… Она – как отжившая своё вещь, старая и никому ненужная.

      В дверь позвонили. Кто бы это мог быть так поздно? Неужели Лёшка? Встала, зашелестела к двери. Открыла не спросив. Совсем глупая стала. Но у двери стояла соседка снизу Таня, молодая толстушка с ямочками на щеках.