Опен. Максим Анатольевич Куличинский

это и необязательно. В течение наших с тобой встреч (а общаемся мы уже больше месяца) я передал все, что может передать одна сущность другой. Нарочно не называю себя котенком, а тебя человеком. Ты искренне спас меня, а я тебя. Конечно же, ты тоже исчезнешь через какое-то время и навряд ли застанешь меня, но… Миша, в этот раз мы расстаемся насовсем.

      – Тимка!

      – Это так и будет, Миша. Давай, не будем терять возможность договорить. Я же хочу, чтобы у тебя все было хорошо, чтобы ты там свой путь до конца прошел, без горя. Так что слушай и запоминай.

      Любимое животное исчезло, в пространстве остался лишь голос. Голос по-кошачьему милый и одновременно жестко наполнявший собой каждую клетку организма слушающего. Звук вливался в Михаила и, создавая немыслимую вибрацию, впечатывал в сознание образы слов, затем формировал из них картины словосочетаний и, демонстрируя смысл произнесенного, вытаскивал их из сознания и исчезал. За звуком следовала вспышка, потом темнота. Продолжалось это, как ощущалось, мужчиной, минут тридцать.

      – Ну вот, Миша, мне пора. Тебе предстоит покончить с одиночеством и жениться. Пусть в тебя влюбится добрая и умная домохозяйка, лет сорока. Она будет встречать тебя по вечерам в коридоре нашей с тобой квартиры, а выходные дни вы будете проводить вместе с самого утра. Конечно же, разницу в возрасте никто из вас никогда не почувствует, ведь эту разницу отдал тебе я, а меня нет.