Ветер моих фантазий. Елена Юрьевна Свительская

объятия, помогая раствориться в нём и забыть о моём горе…

      «Последний влюблённый» – отрывок 5

      Но мальчик волосы успел свои собрать, схватить, поднять – бесшумно и её волос и головы не касаясь – свернул в жгут, на затылке в пучок собрал, да завязал одной из прядей, чтоб больше не падали, ей не мешали, да его не выдавали. И всё совсем беззвучно, даже одежда у него не шуршала, из мягкой какой-то материи особой сшитая.

      А девочка смотрела на свои обломки так серьёзно и хмурилась, будто от её выбора зависела её жизнь.

      Он, рукою взмахнув, поляну жестом широким обвёл, всю, даже повернувшись – не глядя себе под ноги, почти вплотную к сидящей, задумчивой девчушке, но, впрочем, её не задел и не упал, хотя раз на матовом белом камне поскользнулся. Он вмиг почти равновесие восстановил. Замер, вглядываясь в новую голограмму, появившуюся над его ладонью. На этот раз голограмма была широкая, большая. Сверху линия значков, под ними столбцы цифр.

      Мальчик смотрел на цифры, смотрел на осколки камней на поляне, снова на цифры, на камни, что она отбирала сейчас, те, что выкинула сейчас, те, что выкинула прежде – он запомнил их всех, и как выглядели, и где упали – и на цифры, и опять на камни, прошедшие отбор.

      Растерянности на его лице не отобразилось. Злости тоже. И даже интереса. Но он ещё внимательнее стал вглядываться в её движения, в то, как она их складывала и какие выбирала. Иногда.

      Если бы браслет на его левой руке не пискнул, он бы так, может, до темноты простоял, глядя на неё. А она бы и не заметила его. Но браслет его запищал.

      Девочка подскочила, обернулась.

      Какое-то время, недолго, впрочем, они смотрели друг на друга.

      – Кри, ты когда уже дойдёшь?! – голос прозвучал из браслета, тоже мальчишеский, недовольный.

      – А что? – спросил владелец браслета тихо.

      – Да где-то ты там застрял, – голос, звучавший из переговорника, стал ещё сердитей.

      – Я тут… – он покосился на девчонку, внимательно подслушивающую чужой разговор, да быстро пошёл снова в лес, от неё подальше.

      Вначале так и шёл, не оставляя следов ни на снегу, ни на земле. Потом вдруг приостановился, вспомнив. И, когда с поляны вступил на снег между стволов и узловатых корней, то там уже проявились следы. Но она, впрочем, вначале вглядывалась в его одежду и небрежную причёску, потому не заметила.

      И, спиною от неё руку с браслетом прикрывая, голограмму вызвал, пустую, тёмную. Да пальцем на ней стал письмена выводить, следующего содержания:

      «Прости меня, аини. Я извиняюсь за то, что задержался»

      «Ты ещё не доделал?» – появилась строка уже не синяя, а белая.

      «Я… – он замер на миг, потом всё же написал: – Я всё сделал»

      «Почему тогда задержался?»

      «Тут… – хозяин браслета повернулся, вновь смотря на поляну – незнакомка вернулась вновь к своему занятию, необъяснимому. Он спокойно вывел пальцем продолжение фразы: «Тут дело появилось. Новое. У меня»

      «Ты встретил кого-то из нашего дарина?»

      «Нет»

      «Из