Ветер моих фантазий. Елена Юрьевна Свительская

пройдя пару шагов, почему-то остановилась. И, поколебавшись сколько-то секунд, всё же обернулась. Он стоял, смотря на меня. Взгляд чёрных глаз, непривычно чёрных, казалось, зрачки перетекли и заполнили всю радужку, был задумчивым. Потом иностранец повернулся и пошёл в другую сторону. На его толстовке сзади была изображена какая-то хищная птица. Эта сильная, ядовито смотрящая птица казалась неестественно живой, рельефной… и слишком мощной для его хрупкой фигуры. Парень вдруг остановился, обернулся. И, заметив, что я всё ещё смотрю на него, как-то ядовито усмехнулся – и ушёл. Зубы, кстати, у него были кривые. Два резца как-то выпирали. Короче, не симпатичный. Да и вообще нафиг он мне сдался?

      Тем более, что среди наших преподов добрые есть.

      А потому, пристроившись дальше всех, в последнем ряду, за спинами однокурсников и людей с других потоков – лекция была общая, по истории – я открыла тетрадь с конспектами с противоположной стороны и улетела в свою историю…

      «Последний влюблённый» – отрывок 3

      – И что… ты так просто уйдёшь?

      – А разве меня что-то удерживает? – он всё-таки улыбнулся, хотя улыбка его смотрелась как-то странно.

      Вроде хамил ей, да грань чёткую меж ними проводил, но улыбался как будто печально.

      «Нет, наверное, мне просто показалось» – подумала она отчаянно.

      Но, впрочем, надежда почти сразу ожила.

      – Но ты хранил мой подарок! – проворчала. – Тридцать девять лет!

      – Сорок лет, – возразил он невозмутимо.

      Девушка нахмурилась, прикусила губу, подсчитывая, потом вдруг просияла:

      – Точно! Уже сорок! А ты до сих пор обо мне помнишь! И даже точно помнишь, когда мы встретились! Ещё лучше, чем я. И… и ты ещё смеешь говорить, что я тебе никто? Что я тебе совсем не нужна?!

      – Здесь не место, – сухо сказал он. – Ни к чему нам много говорить. Не время.

      – А где будет место… то самое? Когда будет то самое время?

      Он усмехнулся, головой качнул:

      – Времени того… никогда не будет.

      Спиной к ней развернулся, да пошёл в другую сторону.

      Она за волосы его схватила, цепко. Да пригрозила:

      – Не отпущу!

      Взглянув на неё сердито, он ноготь указательного пальца правой руки в лезвие преобразовал, толстое, длинное – и срезал прядь, что она держала. И всё-таки ушёл.

      Но наблюдательность была на высоте – из той четвёрки никто даже крикнуть не успел, никто ещё не заметил тот луч, выскользнувший из-за угла, а он приметил.

      Метнулся назад, да рванул глупую девку на себя, прижимая к себе, крепко, да уклоняясь от смертельного луча, тускло-фиолетового.

      – Палят издалека, – прокомментировал сухо, напряжённо озираясь.

      Но она его не слушала, да и не слышала. Сейчас, прижатая его крепкой рукой к его тёплому телу, не слишком мускулистому, но всё же сильному, ощущая, как спокойно и размеренно бьётся его сердце, эта неудачница вслушивалась в свои ощущения и новые какие-то, и почему-то… почему-то чувствовала себя счастливой…

      Мужчина огляделся. Но вроде больше не палили. Уже далеко отлетел тот шебутной соперник,