Заклятие древних маори. Последний занавес. Найо Марш

по столу и заговорил с пылом и яростью, но голос его вдруг сорвался, задрожал, и доктор начал беспомощно заикаться. Однако уже в следующую минуту он гигантским усилием воли овладел собой, и речь его стала более четкой и осмысленной. Он коротко обрисовал историю чудесного спасения Смита, добавив несколько живописных подробностей, которые, по всей видимости, узнал уже после того, как уединился со Смитом. Если поначалу Квестинг просто молча внимал его рассказу, то по мере того как доктор Акрингтон украшал его новыми и новыми деталями, принялся нетерпеливо ерзать на стуле, всем своим видом выражая нетерпение и недовольство. Пару раз он даже пытался заговорить, но доктор тут же обрывал его. И все же, когда новоявленный инквизитор дошел до того места, как виновный бросил человека (возможно, смертельно раненного) на месте происшествия, Квестинг не выдержал.

      – Какого, к дьяволу, смертельно раненного! – завопил он. – Да этот малый рванул вверх по склону, как разъяренный буйвол. Если кому и грозила смерть, то только мне.

      – Поэтому вы и поспешили дать деру?

      – Не говорите ерунду. Просто я хотел избежать ненужных неприятностей. Потом, я ведь вовсе не бросил старину Смита на поле брани – там оставался его приятель, который вполне мог за ним присмотреть. В голубой рубашке. Да и поезд, между прочим, почти сразу остановился. Мне вовсе не улыбалось выяснять отношения с машинистом. Смит был живехонек и невредим. Я видел, что он ничуть не пострадал.

      – Скажите, мистер Квестинг, обратили ли вы внимание на сигнал семафора, когда махнули Смиту, что путь свободен?

      Спесь мигом слетела с Квестинга. Изменившись в лице и побагровев, он произнес:

      – Послушайте, доктор, к нам, между прочим, пожаловал весьма почтенный гость. Мне бы не хотелось понапрасну огорчать мистера Гаунта…

      – О, не беспокойтесь, – весело откликнулся Гаунт. – Я безмерно заинтригован.

      – Отвечайте же! – проорал доктор Акрингтон. – Вы знали, что вечерний поезд ожидается с минуты на минуту, и видели, как мнется перед мостом раздираемый сомнениями Смит. Итак, я спрашиваю в последний раз: вы посмотрели на семафор, прежде чем отправить человека на верную смерть?

      – Разумеется, посмотрел. – Квестинг полюбовался на кончик своей сигары, исподлобья осмотрел собравшихся и сказал отсутствующим голосом: – Он не работал.

      Дайкону поневоле стало стыдно. Так, должно быть, начинающий чтец-декламатор стыдится выступать перед знающей толк аудиторией. Врать Квестинг, безусловно, не умел. Фраза его прозвучала откровенно фальшиво. Впрочем, Квестинг и сам почувствовал, что ему не поверили. Даже доктор Акрингтон, казалось, смутился и увял. Прошла добрая минута, прежде чем Квестинг добавил:

      – Хотя если честно, то я его и в самом деле не видел. Нужно поставить там регулировщика.

      – Вы не видели красный фонарь диаметром в целых десять дюймов?

      – Я же ясно сказал – он не работал.

      – Это мы выясним, – сурово пообещал Саймон.

      – А ты вообще не суйся, – взъелся на него Квестинг, без