Двери в полночь. Дина Оттом

тихий джаз… Скорее напоминает ресторан, чем машину.

      – Спасибо, – я расстегнула плащ и вытерла капли с лица.

      – Нельзя давать мокнуть на улице красивой девушке, – улыбнулся водитель. На вид ему было лет 45, с лысиной и седоватыми волосами там, где они оставались. На маньяка не похож. Я смущенно улыбнулась на его комплимент, подумав, что ему бы очки носить пора.

      – Да, там как-то совсем уж мокро, – попыталась я неуклюже поддержать разговор.

      – Не надо в такое время, да еще и пешком, – он потянулся к панели и включил печку, направив ее на меня, – как вы оказались на улице? Чего такси не вызвали?

      – Ну… – Я распустила «узел» и сейчас пыталась распушить волосы, чтобы они просохли. Что бы ему сказать… Врать почему-то не хотелось. – Поссорилась… На такси времени не было.

      – А, понятно. – Он уже смотрел на дорогу сквозь мелькающие дворники. – Ничего, помиритесь.

      – Не уверена… – Я смотрела в окно. Мимо скользили отели, промелькнул вездесущий «Макдоналдс», пронеслось закрытое метро.

      – Вам куда?

      – Мне далеко, – спохватилась я, – на Большевиков.

      – Вам везет, – он улыбнулся, – я как раз в ту сторону.

      Постепенно я согревалась и высыхала. Тихая музыка навевала дремоту, хоть я проснулась всего несколько часов назад. Я прислонила голову к стеклу и прикрыла глаза…

      – Просыпайтесь, приехали, – донесся откуда-то издалека мужской голос, и я открыла глаза. Сначала я ничего не поняла: куда приехали? А потом вся горечь от моей сегодняшней глупости навалилась на меня свинцовой плитой. Кажется, я даже охнула.

      Я села, сонно хлопая глазами, и огляделась. Машина стояла у тротуара на «аварийке», горел свет. Мы были всего в паре улиц от моего дома.

      – Ой, я заснула… – Мне вдруг стало стыдно. – Простите.

      – Ничего, – он улыбнулся, – тяжелый день. Я понимаю. Ну удачи вам.

      На улице оказалось неожиданно холодно и темно. Из-за того, что пришлось проснуться среди ночи, меня била крупная дрожь, зуб на зуб не попадал в прямом смысле, даже челюсть свело. Я запахнулась в плащ поплотнее и прибавила шагу.

      Рыжие фонари, знакомые с детства кусты и деревья, круглосуточный микромагазинчик с минимальным набором товара, от водки до пельменей. У его дверей красивый юноша затаскивал внутрь чуть менее красивую девушку. Оба пьяно посмеивались, но были скорее трогательные, чем раздражающие.

      – Я не пойду за «Беломором», – смеялась девушка, цепляясь за дверь.

      – Пойдешь! Дарлинг, ты же хотела брутальных фоток! Какие брутальные фотки без «Беломора»! – Юноша обхватил ее правой рукой, пощекотал где-то под ребрами, она взвизгнула, и оба наконец провалились внутрь. Я улыбнулась. Стало грустно.

      Мой дом. Таковы новостройки: парадного входа там нет. Есть неприглядная часть дома, смотрящая на улицу, и все остальные, повернутые во двор, – совершенно такие же. Одинаковые двери с одинаковыми лестницами к ним и домофонами. Все обыденно и просто.

      Я повернула