…Ваш маньяк, Томас Квик. Ханнес Ростам

уверен, что тот убил Терезу Йоханнесен.

      – Что тебя так в этом убедило? – поинтересовался я.

      – Представь себе, что Квик сидит в закрытой больнице в Швеции и рассказывает подробности про Терезу, Фьель и Эрьескуген. А потом мы выезжаем туда и проверяем – все сходится!

      Я согласился, что это трудно объяснить иным способом, нежели признанием вины Квика.

      Грёттланд отвез нас во Фьель, где проживала со своей мамой Тереза. Мы проехали мимо торгового центра и того видеомагазина, куда Тереза отправилась в тот день, чтобы купить сладостей на 16 крон и 50 эре, лежавших у нее в кармане. Грёттланд припарковал машину и указал нам на большой газон, за которым высился длинный многоэтажный дом – Лауриц Хервигсвей, 74. Грёттланд указал на окна на шестом этаже.

      – Вон там она жила. А вот здесь стоял Квик, когда Тереза возвращалась, – сказал Грёттланд и махнул рукой на склон, спускающийся вниз к дороге, по которой мы только что приехали. – Здесь он схватил ее.

      Я посмотрел на дом и насчитал восемь этажей. Тридцать пять больших окон на каждом.

      Стало быть, Томас Квик украл Терезу под обзором 280 окон и на глазах у матери, которая сообщила, что стояла на балконе и высматривала ее.

      – Боже мой, это все равно что украсть ребенка на футбольном поле на виду у полных трибун, – шепнул мне на ухо фотограф.

      Никто никогда не наблюдал Томаса Квика на месте преступления или рядом с жертвами тех тридцати убийств, в которых он признался. Он ни разу не оставлял следов. Из этого я мог заключить, что он соблюдал предельную осторожность.

      Как уже было сказано выше, во время следствия по делу об исчезновении Терезы полиция допросила 1721 человека, однако ни один из них не видел ничего такого, что указывало бы на Квика. Ни одно из 4645 добровольных обращений в полицию не соответствовало образу Томаса Квика. Я посмотрел на балкон Терезы и констатировал, что все происходило при открытом занавесе.

      – Затем он ударил ее головой о камень на склоне, сходил за машиной и погрузил девочку в багажник, – пояснил Грёттланд.

      – Но ведь это было невероятно рискованно! – воскликнул я.

      – Да, ясное дело, – ответил комиссар.

      На следующий день я встретился с коллегой Грёттланда, Оле Томасом Бьеркнесом, который также участвовал в следствии по делу Квика. Он показал мне церковь в Хэрланде, где Квик якобы убил Терезу. Затем мы отправились в лес Эрьескуген и проехали несколько километров по тряским лесным дорогам, прежде чем прибыли в то место, где Квик отделался от тела девочки.

      Бьеркнес преподавал в Норвежской полицейской академии. В тот день он как раз читал лекцию о следствии по делу Квика, и у него случайно оказались с собой три видеокассеты из норвежских следственных экспериментов с Томасом Квиком. Тщательно стараясь скрыть свой интерес, я спросил, можно ли посмотреть эти записи.

      К моему большому удивлению, Бьеркнес протянул мне кассеты. Я взял вожделенные коробки с надписью VHS и поклялся, что он получит их назад до моего отъезда из Норвегии.

      В тот же вечер