И пели птицы…. Себастьян Фолкс

полагаю, помощь забастовщикам оказывали довольно многие.

      – Да, но самое поразительное в этой женщине было то, что она приходилась женой владельцу одной из фабрик.

      Азер замолчал, обвел взглядом стол. Дети его не слушали, Изабель сидела неподвижно.

      – Разве не странно? – сказал, поднимая бокал к губам, Азер. – Я ушам своим не поверил, когда услышал этот рассказ.

      – Я не вижу в нем ничего странного, – произнесла Изабель. – Это была я.

      – Но, дорогая моя…

      – Я носила им еду, потому что они голодали. Бастуют они или нет, мне было все равно, но я видела, как их дети просят на улице хлеба, как бегут за тележками, которые везут на рынок овощи. Видела, как они роются в помойках Сен-Лё, и мне было их жалко.

      Говорила Изабель на удивление спокойно.

      – Я сделала бы то же самое снова, – продолжала она, – независимо от того, ткут ли эти люди ткань, шьют обувь или производят что-то еще.

      Азер побелел, губы его стали бледно-лиловыми, как если бы вся кровь внезапно отхлынула от мягкой кожи.

      – Покинь столовую, – велел он Лизетте. – И ты тоже.

      Грегуар шумно отъехал в кресле по деревянному полу, успев схватить с тарелки кусок куриного мяса.

      Азер встал:

      – Я игнорировал эти слухи, не принимал их на веру, несмотря даже на то, что в них упоминалось твое имя. Я полагал, что знаю тебя достаточно хорошо. Я не верил, что при всем твоем своеволии и себялюбии ты способна вот так – вот так поступить со мной. И вам, месье, тоже лучше покинуть столовую.

      – Нет. Пусть он останется.

      – Почему? Он…

      – Пусть останется.

      На лице Азера мелькнуло паническое выражение. Он попытался сказать что-то, но не смог. И снова отпил из своего бокала. По-видимому, воображение открыло перед ним возможности более пугающие, нежели те, какие допускал до сей минуты его хорошо управляемый, полупритворный гнев.

      Он с трудом подбирался к худшему из вопросов. И все же начал произносить его:

      – Ты?…

      Тут Азер взглянул на Стивена и сразу опустил взгляд к столу. Храбрость явно покинула его. Тем не менее он после внутренней борьбы сумел взять себя в руки и вернулся к прежнему тону.

      – Я не верил, что моя жена может так обойтись со мной. Вторая причина, по которой я не верил этим слухам, состояла в том, что они содержали еще одну сплетню – уверения, будто эта дама была также… – Азер взмахнул рукой, словно желая прихлопнуть эту мысль. – Что эта дама… состояла с Лебреном в определенной связи.

      – Не с Люсьеном, – выговорила Изабель.

      Стивену стало казаться, что лицо Азера вот-вот развалится на части. В голосе его только что прозвучала откровенно униженная просьба полностью опровергнуть эту сплетню, и частичное отрицание ее воспринималось им даже болезненнее, чем открытое подтверждение его страхов.

      Изабель поняла это и решила положить конец неопределенности, даже ценой причинения мужу боли.

      – Не с Люсьеном. Со