И пели птицы…. Себастьян Фолкс

что же мы будем делать в Англии? – спросила она, поддразнивая Стивена, еще не готовая думать об этом серьезно.

      Стивен протяжно вздохнул:

      – Пока не знаю. Поселимся в тихом уголке, вдали от Лондона. Я найду работу в какой-нибудь конторе. Заведем детей.

      Услышав это, Изабель посерьезнела.

      – А Лизетта, а Грегуар… Они потеряют еще одну мать.

      – Ты, если останешься, потеряешь жизнь.

      – Мне не хочется думать об этом.

      – Придется. На следующей неделе меня ожидают в Лондоне. Ты могла бы уехать со мной. Или мы могли бы обосноваться где-то во Франции.

      – Или ты мог бы остаться и работать здесь. И мы бы встречались.

      – Только не это, Изабель. Ты же знаешь, это невозможно.

      – Мне пора одеться. Спуститься вниз и ждать возвращения Лизетты.

      – Прежде чем ты уйдешь, я хочу спросить тебя кое о чем. Люсьен Лебрен. Ходили слухи, что ты и он…

      – Люсьен! – Изабель засмеялась. – Он нравится мне, по-моему, он очень мил, но, право же…

      – Прости. Мне не следовало спрашивать. Просто… Меня это беспокоило.

      – Не беспокойся. Никогда не беспокойся. Существуешь только ты. А теперь мне и вправду пора одеваться.

      – Тогда позволь я тебя одену.

      Стивен подошел к креслу, на котором она оставила одежду.

      – Так, поставь одну ногу сюда, другую сюда. Теперь выпрямись. Вот это идет следующим, верно? Как оно застегивается? Подожди, я сейчас расправлю. Ты так тяжело дышишь, любовь моя. Это потому, что я коснулся тебя, вот здесь? Или здесь?

      Полуобнаженная Изабель стояла, сжимая ладонями голову опустившегося перед ней на колени Стивена.

      Когда она снова смогла дышать ровно, он встал и спросил:

      – Ведь ты уедешь со мной, правда?

      Ответ она прошептала так тихо, что Стивен едва услышал его.

      Входная дверь хлопнула – это Азер вошел в вестибюль, держа в руке номер вечерней газеты.

      – Изабель, – позвал он. – Забастовка закончилась. Завтра красильщики выйдут на работу.

      Она показалась на верхней площадке лестницы:

      – Хорошая новость.

      – И завтра же Меро сообщит рабочим о моих новых условиях.

      – Я очень рада.

      По крайней мере, думала она, это означает, что настроение у Азера будет хорошее, он не станет говорить с ней в оскорбительном тоне или приходить в ее комнату, чтобы излить раздражение.

      – Так когда вы нас покидаете, месье? – спросил Азер за обедом, наливая немного вина в бокал Стивена.

      – В конце недели, как и было условлено.

      – Хорошо. Как я уже говорил этим утром, нам было интересно поработать с вами. Надеюсь, и вам у нас понравилось.

      – Особым удовольствием было для меня общение с вашим очаровательным семейством.

      Вид у Азера был довольный. Глаза его на время утратили загнанное выражение. Он с видимым наслаждением предвкушал возвращение к нормальному течению жизни во всех ее проявлениях.

      Изабель сознавала, что скорый отъезд Стивена и окончание забастовки доставляют