Ночь – мой дом. Деннис Лихэйн

склонил голову набок.

      Она поманила его пальцем:

      – Идите сюда.

      Он сдвинул пару табуретов, приблизился к ней и тоже облокотился на стойку.

      – Видите вон тех ребят в углу, они сидят за столиком из яблочного бочонка?

      Ему не потребовалось поворачивать голову. Он заметил их, едва вошел, – всех троих. Судя по виду, докеры. Косая сажень в плечах. Ручищи – камень. А глаза… С такими не захочешь встречаться взглядом.

      – Ну да, вижу.

      – Это мои кузены. Вы ведь замечаете фамильное сходство между нами?

      – Никакого.

      Она пожала плечами:

      – А знаете, чем они зарабатывают на жизнь?

      Их губы оказались рядом: если каждый откроет рот и высунет язык, кончики соприкоснутся.

      – Понятия не имею.

      – Они ищут парней вроде вас, которые сочиняют байки про каких-то Джинни. И забивают их насмерть. – Она слегка сдвинула локти вперед, и их лица сблизились еще сильнее. – А потом бросают в реку.

      У Джо зачесалась голова и уши.

      – Вот так занятие!

      – Но все-таки лучше, чем грабить игроков в покер, правда?

      Казалось, на несколько секунд мышцы на лице у Джо окаменели.

      – Скажи что-нибудь умное, – попросила Эмма Гулд. – К примеру, о том носке, который ты засунул мне в рот. Я хочу услышать что-нибудь умное и утонченное.

      Джо не ответил.

      – А пока ты размышляешь, – продолжала Эмма Гулд, – подумай вот о чем: они сейчас на нас смотрят. Если я трону мочку этого уха, ты даже до лестницы не дойдешь.

      Он взглянул на мочку уха, на которую она покосилась своими светлыми глазами. Мочка правого уха. Похожа на турецкую горошину, но нежнее. Интересно, какова она на вкус, если попробовать ее утром, едва проснешься?

      Джо опустил глаза на стойку:

      – А если я спущу курок?

      Она проследила за его взглядом и увидела пистолет, который он успел положить между ними.

      – Ты и дотянуться до уха не успеешь, – предупредил он.

      Ее взгляд оторвался от пистолета и заскользил вверх по его руке; он чувствовал, как волоски на руке встают дыбом. Взгляд ее добрался до середины его груди, поднялся по шее, подбородку. Когда их взгляды встретились, ее глаза смотрели пронзительнее и глубже, и в них светилось то, что появилось в мире за столетия до всякой цивилизации.

      – Я тут заканчиваю в полночь, – сообщила она.

      Глава вторая

      Единственный ее недостаток

      Джо жил на последнем этаже вест-эндского доходного дома, в двух шагах от разгульной площади Сколли-Сквер. Эти меблированные комнаты принадлежали банде Тима Хики, которая ими и распоряжалась. Она давно орудовала в городе, но по-настоящему расцвела лишь в последние шесть лет, когда вступила в действие восемнадцатая поправка[9].

      Первый этаж обычно занимали ирлашки, только что перебравшиеся на эти берега, со своим грубым акцентом и истощенными телами. В обязанности Джо входило встречать их на причале и отводить в ту или иную бесплатную столовую, принадлежавшую Хики, где им давали черный хлеб, белый

9

Восемнадцатая поправка к Конституции США запрещала производство, продажу и перевозку спиртного. Действовала с 1920 по 1933 г.