Крест и корона. Нэнси Бильо

было спешно изобразить недоумение, но по виду епископа поняла, что опоздала.

      Он отпустил мои руки и рассмеялся – то был высокий торжествующий звук, похожий на кашель.

      – Вы ее видели, вы знаете о ней. Я был прав. Я был прав! Корона спрятана в Дартфорде! Слава Господу в Его милости, я не ошибся! – Он радостно потер ладони. – Когда я узнал, что в Тауэр заключена послушница из Дартфорда, та самая девушка, которая прислуживала Екатерине Арагонской… Когда мне сказали, что она терпеливо снесла побои от Норфолка, а потом попросила принести ей труды Фомы Аквинского, я понял! О, я понял, что получил в руки инструмент! – Епископ Гардинер опустился на колени и сложил ладони в молитве. – Благодарю Тебя, Господи, за милость Твою и великодушие. Все будет исправлено и восстановлено пред очами Твоими. – Он открыл глаза и поднялся на ноги, тщательно отряхнув пыль с белой мантии. – А теперь, сестра Джоанна, скажите мне: где найти корону Этельстана?

      – Я прошу прощения, епископ, – спокойно сказала я, – но вы ошибаетесь. Я ничего не знаю об этой короне.

      – Еще как знаете, – возразил он. – Это же очевидно. Не забывайте, я по образованию юрист. И чувствую, когда люди меня обманывают. В особенности если это люди, непривычные ко лжи, вроде вас.

      Я покачала головой.

      Выражение торжества исчезло с его лица.

      – Сестра Джоанна, я делаю это, чтобы помочь вам, чтобы помочь всем монастырям.

      «Это ложь, – подумала я. – Я не скажу тебе ни слова».

      – Где находится корона Этельстана? – повторил он.

      – Я не знаю.

      – Кто вам говорил о ней в Дартфордском монастыре?

      – Никто.

      Епископ глубоко вздохнул. Я видела, что он с трудом сдерживается.

      – Сестра Джоанна, спрашиваю вас еще раз: где находится корона Этельстана?

      Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:

      – Честное слово, епископ, я не знаю. Клянусь, что никто в Дартфорде не говорил мне про корону Этельстана. Это чистая правда.

      – Сестра Джоанна, я не могу вести досужие разговоры в то время, когда враги наблюдают за каждым моим шагом. В последний раз спрашиваю: что вам известно о короне, которая хранится в Дартфорде?

      Я ответила молчанием.

      Епископ Гардинер повернулся ко мне спиной, направился к двери камеры и крикнул:

      – Выпустите меня! – Все так же стоя лицом к двери, он сказал мне: – Запомните, сестра Джоанна: все неприятности, которые теперь произойдут с вами, вы сотворили своими собственными руками.

      Я сидела ни жива ни мертва. Епископ вышел из моей камеры, так больше и не обернувшись.

      Я не знала, кто теперь придет ко мне или куда меня отведут. Но молилась, чтобы это случилось поскорее. Я боялась, что не вынесу новых душевных мучений, если опять останусь в одиночестве. Черная тоска навечно поглотит меня.

      Господь уже долгое время не отвечал на мои молитвы. Но на сей раз моя просьба была услышана. Не прошло и часа, как в мою камеру явился сэр Уильям Кингстон. Он пришел один.

      – Следуйте за мной, сестра Джоанна, – велел он.

      Я, не сказав ни слова, двинулась