Четыре сына. Игры со временем. И. Барс

этого замысла. А если нет, то почему ты винишь меня в том, к чему сам подтолкнул, не оставляя мне выбора?

      – У тебя был выбор, – уже более спокойно ответил султан.

      – У меня не было его, Дамаск, – Энира максимально приблизила свое лицо к лицу мужчины, впечатывая взглядом в его сознание правоту своих слов. – Если бы Ганса или Бирма кинули в тюрьму, полагаю, ты бы, не задумываясь, отправился их спасать.

      – Ты сама говорила, что не знаешь этого квихельма, – без особого труда выдерживал Дамаск вторжение в личное пространство, ни на миллиметр не отстранившись от Светлой.

      – Зато я знаю своих друзей, за которых готова отдать жизнь. И всё, что закон и истина для них, я должна принять и понять. Клятва Братству обязала их освободить квихельма. А я вынуждена была помочь им.

      Султан поднялся и, обойдя стол, сел в свое кресло, начав задумчиво созерцать девушку напротив.

      – То есть это моя вина? – обманчиво ровным тоном спросил Дамаск.

      – Я этого не говорила, – тихо ответила Энира, потупив взгляд в пол, на танцующие мазки ярких красок ковра.

      – Ты издеваешься, Дамаск!? – взорвался за спиной лиры гневный хрип, заставив ее вздрогнуть. – Девчонка тебе в уши мед льет! Я когда говорил Ардалу ее отдать, пока до беды не дошло? Теперь смотри, к чему это привело. Она тебе набрехала с три короба, что квихельм по ее душу пришел, а ты и поверил. На кой она ему сдалась, если с ней уже двое из Братства? Убийца пришел, чтоб Триаду порезать, а она его благородно отпустила. Скольких в следующий раз ждать? Пару, тройку, десяток?..

      Энира резко поднялась, разворачиваясь к крикуну, заставив его замолчать.

      – Я прошу прощения, Шах ведь? – под личиной спокойствия и вежливости, спросила лира, сдерживая внутри разъедающее пламя злости. – К сожалению, знакомство с вами вышло не самое приятное. Мне жаль, что я разбила вам нос и принесла массу других неприятностей. Я искренне прошу у вас за это прощение… – Шах с интересом наблюдал за медленно подходящей к нему девушкой. – Но у вас нет никакого права обвинять меня во лжи. Если бы я хотела вашей смерти или смерти Триады, поверьте, вы бы уже были давно мертвы. Хотя бы в тот день, когда был освобожден ваш «убийца». Я могла попросить прирезать лишь вас, того, кто угрожает моей жизни, не так ли?

      – Эни! – предупреждающе одернул Дамаск.

      – Нет, нет, пусть она договорит, – сладко протянул скорпус, скаля белые зубы в заинтригованной улыбке.

      Глаза демона наблюдали за Энирой, такие же черные как сама Бездна, в которой плясал огонь. Она поймала себя на ощущении, что похожий взгляд уже не раз пожирал ее.

      – Но я не сделала этого, – лира подошла к нему почти вплотную, смотря снизу-вверх (не так давно она осознала, что в ней всё же есть Сила Светлых, способная вгонять мужчин в транс). – Вы же такой независимый, Шах. И никогда не страдали коленопреклонством. Чего вы так опасаетесь? Неужели боитесь Ардала? Боитесь настолько, что готовы выполнить любой их приказ? Или лично я вызываю у вас такое отвращение? Если дело лишь в этом, вам достаточно сказать,