Проклятая статуя. Елена Казакова

просили моего отца дать согласие на этот брак.

      Тилия смутилась, а сын Фейкуса сказал:

      – Я не обвиняю вас, вы желаете дяде счастья и выбрали лучшую из невест. Мне больно оттого, что отец продал свою дочь за кусок земли.

      Тимилии было стыдно, но она молчала, потому что браслет Ливари жёг руку, запрещая говорить и действовать по велению души. Граф, взглянув на улыбающуюся сестру, надевшую фиолетовое платье, и кружащуюся среди разноцветных шлейфов подруг, вздохнул и произнёс:

      – Молю судьбу лишь об одном: не стать таким, как она.

      Дочь Хардока посмотрела в его глаза и Фердин уточнил:

      – Почему вы думаете, она вышла к гостям и улыбается? Оттого, что отец вынудил Эмиль принять этого человека, грозя отречься от дочери и лишить наследства?

      Тилия кивнула головой.

      – Ошибаетесь. Она дала согласие на этот союз.

      Поразившись, Тия взглянула на Падоса и его невесту.

      – Вчера вечером, когда отец объявил о своём решении выдать Эмиль за Кармол а, она помрачнела, и я подумал, резко выскажется против, но сестра, поклонившись, ушла в свою комнату и заперлась. Я постарался отговорить отца, приводя всевозможные доводы, но он был непреклонен, тем более, что Падос обещал помочь получить желаемые земли. Я постучал в дверь сестры и служанка, открыв, сказала, что госпожа ушла в сад, – рассказал Песинг.

      Вздохнув, Фердин отвернулся от танцующих пар и продолжил:

      – Я вышел за сестрой, желая облегчить её страдания, но то, что увидел и услышал, привело меня в ужас… Эмиль была с Кармолом. Рассердившись, я подошёл, что бы прогнать графа, но каково же было моё удивление, когда я услышал ответ сестры. Эмиль сказала, что предложение Падоса неожиданно, но полная свобода, её устраивает, а потом сестра добавила, что она согласна родить ребёнка за четыре сундука золота и поместье в южной части Духчара. Эмиль продала своё дитя и от этого ужас охватил моё сердце.

      Тилия, считая себя виновницей несчастья сестры Фердина, сокрушалась, как оказалось зря, ведь Эмиль заключила с Кармолом договор, от которого оба будут в выигрыше и отказ Эмирейку вовсе не станет для неё наказанием. Внезапно остыв, браслет, перестал причинять боль, заставив усомниться в своих предположениях. Нет, всё будет иначе и ни их договор, ни обман, не смягчат возмездия. Убедившись в том, что судьба справедлива ко всем и не карает невиновных, Тимилия поняла, что ей не стоит вмешиваться и спасать Эмиль.

      – Бедный мой друг, – печально произнёс Фердин.

      – О ком вы говорите? – спросила Тия.

      – О Эмирейке Мирантоне, который был жестоко обижен моей сестрой. Он признался Эмиль в любви, ведь её дивный образ всем кажется ангельским.

      – И где же он? – с волнением промолвила его собеседница, разглядывая гостей.

      – Я видел Эмирейка две недели назад, в нашем поместье, но он исчез и не появлялся в столице. Эмиль и отец отказали ему, ведь мой друг не так богат и знатен, а им в качестве жениха подходит только