Проклятая статуя. Елена Казакова

рассказываю о том, что вас ждёт, если вовремя не примите помощь. Подумайте, я завтра зайду, – спокойно сказала Тия, отворачиваясь от него.

      Подхватив со стола поднос выздоровевшей рукой, советник короля хотел бросить его в спину девушки. Внезапно пальцы Падоса разжались, а затем снова скрючились, заставив графа застонать от боли и злобно посмотреть на незнакомку.

      – Решать вам, – произнесла Тилия, и тихо закрыла за собой дверь.

      Слуги, опасаясь, что Кармол побьёт их, долго после ухода голубоглазой девушки не осмеливались подходить к кабинету, а Падос, растирая ноющие пальцы, думал о том, чего от него потребовал маг.

      Утром, пройдя по улицам города, Тимилия нашла особняк рода Песинг, стоящий отдельно от других домов за озером. Спросив у ворот, приехал ли хозяин и, получив утвердительный ответ, девушка вспомнила о жестокой красавице, отвергнувшей верное сердце. Эмиль посмеялась над Эмирейком оттого, что граф, по её мнению, был недостаточно богат и не приближен ко двору правителя, а ведь она мечтала блистать и нежиться в распеваемых её красоте дифирамбах среди герцогов и принцев, точно так же, как Радексна.

      Тимилию вновь охватили отчаяние и боль от предательства сестры и она, вздохнув, отошла от ворот, подумав, что после того, как Эфтиан передал ей свою силу, он уехал, и она не знала, где маг захоронен. Решив отыскать его потомков, Тия прошла к рыночной площади и спросила у одной из торговок, к кому можно обратиться для излечения головной боли.

      – К Пулишу, – ответила женщина.

      – А вы знаете, где живёт Январи? – спросила Тимилия.

      – Этот шарлатан Амстос?! Неужели вам золота не жалко?

      – Мне посоветовала к нему обратиться кузина.

      – Хм. Раз решили идти к нему, то монеты сразу не отдавайте.

      – Почему?

      – Пропьёт.

      Тилия огорчилась, посчитав, что после того, как Январи передал ей свой дар, его потомки стали посмешищем, потеряв силу и доверие людей. Узнав, где живёт лекарь, Тия купила лепёшку и отдала Альфу, везде следовавшему за ней. Миновав центр города, и оказавшись на узких улочках с маленькими домиками, которые крепились один к другому, она больше не видела богато разодетых мужчин и женщин. По брусчатке бегали в оборванных курточках и штанишках дети, громко разговаривали носильщики, неся на своих спинах вьюки и мешки с товаром.

      Добравшись до дома Январи, Тилия увидела, как из него вышла женщина. Она громко кричала, что он вовсе не лекарь, а лживый пьяница. Коснувшись ладонью локтя женщины, Тимилия избавила её от зубной боли, что мучила несчастную несколько дней и та, замолчав, побежала домой.

      Открыв дверь, дочь Хардока прошла в узкий коридор, в котором лежала старая обувь от самых дверей до круто поднимающейся узкой лестницы на второй этаж. Альф, принюхиваясь и чихая, сел в коридоре, а Тилия, заметив справа три двери, подойдя к одной, постучала.

      – Входддите, – послышался хриплый голос из комнаты.

      Тимилия, заглянув, увидела качающегося и что-то бормочущего пьяного мужчину, сидящего на полу. На его осунувшемся лице были видны три алые царапины, которые появились оттого,