Невероятные происшествия в женской камере № 3. Кира Ярмыш

будто неживым. Аня подумала, что даже если бы она постаралась изобразить такое перед зеркалом, ей вряд ли бы удалось.

      Женщина открыла журнал, который держала в руках, и кашлянула. Анины соседки как по команде встали. Сидеть остались только она и Майя.

      – Привстаньте! – сказала им женщина. Интонаций у нее тоже не было никаких.

      Майя очень медленно поднялась и красиво облокотилась о кровать. Аня осталась сидеть, недоуменно оглядывая остальных.

      – Привстаньте! – повторила женщина.

      – Зачем? – спросила Аня с искренним удивлением.

      – Потому что по уставу заключенные должны вставать. Привстань, кому говорят!

      Аня так опешила, что подчинилась. Поразительным казались и сами слова, и тон, которым они были произнесены, – женщина повысила голос, но ни злости, ни нетерпения в нем не было. Казалось, что это прикрикнул не живой человек, а просто колесико громкости на радио выкрутили чересчур сильно.

      – Фамилии, – приказала женщина, глядя в раскрытый журнал.

      – Вилкова!

      – Орлова!

      – Леонова!

      – Иванова!

      – Андерсен, – томно сказала Майя.

      Аня молчала, продолжая с немым изумлением наблюдать за происходящим.

      – Фамилии! – снова громче обычного повторила женщина.

      – Да Романова моя фамилия, – недовольно буркнула Аня в ответ. – Вы в своем журнале, что ли, не видите?

      Не удостоив ее ответом, женщина тут же захлопнула журнал и кивнула стоящей возле нее другой каменномордой полицейской с густо подведенными глазами. Та сняла с пояса черный предмет, в котором Аня не сразу опознала металлоискатель, и принялась шарить им по кроватям. Осмотр шел в полной тишине и длился всего пару минут. Анину кровать женщина обыскала особенно тщательно, перевернув подушку и перетряся одеяло. Аня почувствовала мгновенную вспышку негодования от того, что посторонний человек бесцеремонно вторгается в ее личное пространство, но заставила себя промолчать.

      Закончив осмотр и так и не произнеся больше ни слова, менты стремительно вышли из камеры. Испуганная девочка выскочила последней.

      – Фу, отвратительная смена, отвратительная дежурная, – передернула плечами Катя и плюхнулась на Дианину кровать. – Одно радует, что скоро уже выходить. Недолго осталось их видеть.

      – А сколько тут вообще смен? – спросила Аня.

      – Да три вроде. Завтра будет хороший дядька-дежурный, потом снова вчерашний, и опять эта баба. Она тут единственная такая, типа соблюдает устав.

      – Ничего себе соблюдает, – проворчала Аня. – По-моему, она просто грубит. И вообще мертвая какая-то.

      Наташа тем временем направилась к туалетному закутку и скрылась за дверью. Лицо у нее было, как обычно, угрюмое, но теперь еще и очень сосредоточенное. Через секунду раздался грохот, и она вынырнула из закутка, сдувая со лба челку. Руки ее были заняты тазиком и веником, под мышкой она держала швабру.

      – Ладно,