Глаза Тайги. Дмитрий Александрович Стрельников-Ананьин

ходуном ходит, солнце светит, синь от неба и воды, гусинный клин энергично набирает высоту – весёлые голоса охотников за ягодами побеспокоили длинношеих. Тогда и не думалось, что вот они – минуты счастья. Просто хотелось не провалиться и набрать побольше ягод…

      Налюбовавшись цветами, я поднялся и зашагал дальше. Болото зачавкало под сапогами, захрипело как открытые ворота на ветру.

      Слева и справа поблёскивали отражённой синевой топи. В лучах солнца горела зелёным костром свежая осока. Из леса донеслось едва различимое воркование вяхиря. Лесной голубь, великан среди своих собратьев, уселся где-то на вершине высокой ели и сообщал тайге о своём присутствие глухим, гудящим, ритмичным хуу-руу-ра… хуу-руу-ра… хуу-ра…

      Не один раз я пробовал охотится на этих голубей, но всё напрасно: это очень осторожные птицы, которые растворяются будто призраки, пока ты к ним подкрадываешься. Лишь однажды весной видел на растоянии верного выстрела небольшую стайку: пять-семь вяхирей на исполинской осине. Но тогда рука не поднялась. Слишкой лёгкой показалась добыча, да и весна для меня не время охоты на этих птиц.

      Проходя через самое мокрое место остановился и нагнулся, чтобы присмотрется к росянке – прямо передо мной рос замечательный экземпляр. Растению-хищнику повезло: оно пленило сразу трёх пауков и медленно их переваривало.

      К чему оно, это растение? Ничего ведь не измениться, если росянок не будет. Но они есть. Как и диковинные рыбы-кузовки в тропических морях, и поразительные нарвалы в Арктике. Разнообразие жизни удивляет даже невнимательного наблюдателя, для человека же интересующегося нашим домом, страной, планетой, оно воистину потрясающе. Здравствуй, Росянка, приятного тебе аппетита!

      Мне показалось, что маленький кустик уплетающий трёх пауков слышит меня. Во всяком случае мне хотелось в это верить.

      Попрощавшись с росянкой, двинулся дальше, осторожно нащупывая ногами опору покрепче.

      Лес становился всё ближе, всё явственнее была слышна его музыка.

      Что это за запах? Аромат дурманящий как песня русалки, гипнотизирующий как огонь костра, укачивающий как шелест прибоя. Он становился всё сильнее. Вот и его источник – багульник. Его заросли широкой лентой вились по краю болота вдоль линии леса. Белые и красноватые, только начинающие открываться цветы стали видны повсюду. Белые заметил быстро, а вот красные не сразу: во-первых близорук, минус восемь на каждый глаз, во-вторых дальтоник, у нас это семейное. Дедушка как-то ударил машину, а потом решил сам выправить и закрасить вмятину. Выправил идеально и закрасил хорошо, только, как ему подсказали позже, не тем цветом.

      Кто знает русский и польский, а так же их гибриды: белорусский и малорусский, понимает, что «багульник», это старое словянское слово происходящее от исходного выражения «багно», на современном русском – «болото».

      Языки, это замечательная штука! Мне всегда хотелось хорошо познать хотябы пять-семь, но далее трёх дело не пошло. Пока не пошло.

      Впрочем