Оболганный император. Книга 2. Вера Ильинична Тумасова

указа в Сенат.

      Наследник, позвав графа Безбородко, приказал ему заготовить указ, о восшествии на престол, а мне поручил написать к князю Александру Борисовичу Куракину, бывшему тогда в Москве, чтобы он поспешил своим приездом в С.-Петербург. Я, в моем, письме, дав, знать князю Куракину об отчаянной болезни Императрицы, отправил оное с курьером.

      В час по полудни, в коридоре, за спальною комнатой, накрыли стол, за которым Наследник, и его супруга кушали двое.

      В три часа по полудни приказано было вице-канцлеру, графу Остерману, ехать к графу Маркову, забрать все его бумаги, запечатать и привезти; но не знаю, из чего граф Остерман вздумал, что препоручение привезти бумаги налагало на него обязанность, чтобы он сам внес их во дворец; а как оне была завязаны в две скатерти, то Остерман сквозь все комнаты дворца тащил, эти две кипы бумаг, точно так, как дети, играя, таскают маленькия салазки, нагруженныя не по силам их.

      Наследник, отдав мне свою печать, которую навешивал на часах, приказал запечатать, вместе с графом Александром Николаевичем Самойловым, кабинет Государыни. Тут, я имел еще два доказательства глупости и подлости Александра Николаевича. Быв с ним сперва знаком и им любим, я подпал у него после под гнев за то, что о свадьбе моей сказал, графу Безбородку прежде, чем ему. Увидев теперь мой новый доступ и ход, он вздумал сделать из меня опять друга себе и стряпчаго: начал уверять в своей преданности и разсказывать о гонениях, кои он претерпел от Императрицы (которую называл, уже покойною) за то, что представил, к награждению какого-то Гатчинскаго лекаря. Но ничто меня так, не удивило, как предложение его, чтобы, для лучшаго и точнаго исполнения повеления Наследника касательно запечатания вещей и бумаг в кабинете, сделать прежде им всем опись. Согласясь однакоже со мною, что на cие потребно несколько недель и писцов, мы завязали в салфетки все, что было на столах, положили в большой сундук, а к дверям, приложили вверенную мне печать.

      Наследник, приказал, обер-гофмаршалу князю Барятинскому ехать домой; должность его поручил, графу Шереметеву, а гофмаршалами назначил графов Тизенгаузена и Виельгорскаго.

      С трех часов по полудни слабость пульса у Императрицы стала гораздо приметнее; раза три или четыре думали доктора, что последует конец; но крепость сложения и множество сил, борясь со смертию, удерживали и отдаляли последний удар.

      Тело лежало в том же положении, на сафьянном матрасе, недвижно, с закрытыми глазами. Сильное хрипение в горле слышно было и в другой комнате; вся кровь поднималась в голову, и цвет лица был иногда багровый, а иногда походил на самый живой румянец. У тела находились попеременно придворные лекаря и, стоя на коленах, отирали ежеминутно материю, текшую изо рта, сперва желтаго, а под конец черноватаго цвета». 31).

      «Несмотря на чувство неприязни, часто несправедливое, бывшее у него (Павла) по отношению