Галактический глюк. Алексей Калугин

Сергеевич, – представился цирюльник.

      – Вениамин Ральфович, – отрекомендовался Обвалов.

      – Вы друг Сида? – вежливо поинтересовался Никита Сергеевич.

      – Смею надеяться, что да, – слегка наклонил голову Вениамин. – Хотя познакомились мы не так давно.

      – Приятно слышать правильный коренной язык, а не уродливый старжик, – улыбнулся одними губами Никита Сергеевич. – Смею предположить, вы не местный?

      Вениамин не успел ничего ответить.

      – Эй, где вы? – раздался голос Сида, который успел пройти в зал.

      – Прошу вас, – Никита Сергеевич вежливо протянул руку, предлагая гостю войти первым.

      Быстро улыбнувшись в знак благодарности, Вениамин переступил порог.

      Небольшой парикмахерский зал был залит ярким светом. Напротив зеркальной стены стояли два специально оборудованных кресла. Вениамин обратил внимание на то, что степень автоматизации рабочих мест была минимальной. На других планетах Обвалову доводилось видеть парикмахеров, делающих прически своими руками, с помощью расчески и ножниц, но услуги таких мастеров стоили огромных денег. Заведение же, в котором он оказался благодаря Сиду, не производило впечатления процветающего.

      Окинув помещение взглядом, Вениамин понял, почему в ночное время город выглядел нежилым. Окна были закрыты черными пластиковыми занавесами. Скатанные в рулон, они крепились на верхнем крае оконной рамы. Чтобы опустить их, достаточно было потянуть за колечко, которое затем фиксировалось в зажиме на подоконнике. Через плотный занавес не мог проскользнуть ни единый лучик, даже если все помещение утопало в потоках света. Возможно, это была всего лишь местная традиция. Но Вениамин решил, что жители Веритаса поступали таким образом, чтобы не привлекать лишний раз внимание джанитов, – как известно, честный человек не страдает бессонницей.

      Сид уже расположился в одном из парикмахерских кресел. Никиту Сергеевича покоробило столь пренебрежительное отношение к священному для него месту, но, как человек интеллигентный, он промолчал, только нос недовольно наморщил. Но Сид этого не заметил.

      – Это то самое место, которое ты искал, – сказал он, обращаясь к Вениамину, и широким хозяйским жестом развел руки в стороны. – Ну как?

      Взгляд Вениамина скользнул по стенам, по зеркалам, по белому потолку с пластиковой имитацией лепнины, по закрытому светонепроницаемым занавесом окну, по полу, покрытому искусственным паркетом, и остановился на блестящей перламутровой ручке фена.

      – Я полагаю, завтра сюда придут люди, – сказал он, обращаясь главным образом к Никите Сергеевичу.

      – Увы, – скорбно вздохнул цирюльник. – Посетители к нам заглядывают нечасто.

      – И все же, – Вениамин испытывал некоторое смущение, плохо представляя себе роль цирюльника во всей этой истории и не зная, можно ли говорить, по какому случаю он в компании с Сидом решил нанести ему визит, – быть может, наше общество будет для вас обременительно?

      На губах Никиты Сергеевича