Галактический глюк. Алексей Калугин

как насмешку.

      Вениамина мало интересовало душевное состояние напарника. Даже обиженный Сид был в состоянии быстро и точно выполнять команды, а большего от него и не требовалось.

      У двери на лестницу уже толпились, возбужденно толкая друг друга, человек пятьдесят арестантов, выбравшихся из камер в погоне за призрачной надеждой обрести свободу. По отношению к ним Вениамин не испытывал ни сочувствия, ни жалости. Он всего лишь предоставил им право сделать выбор, но при этом не задавал направление. Прежде чем выбрать путь, человек, наделенный хотя бы толикой разума, должен оценить свои возможности и десять раз подумать о том, сумеет ли он пройти по нему до конца. Бросив взгляд в сторону камер, большинство из которых теперь были пусты, Вениамин отметил, что некоторым из арестантов хватило все же здравомыслия остаться в клетках. Окажись все такими дальновидными, это сильно осложнило бы воплощение в жизнь Вениаминова плана. По счастью, до сих пор во Вселенной не ощущалось недостатка в самоуверенных болванах, каждый из которых свято верил, что мир вращается именно вокруг его пупка. Хотя, казалось бы, при такой приверженности активным действиям их поголовье давно должно было пойти на убыль.

      Из толпы вынырнул тот самый тип, что первым забрал у Вениамина ключ от камеры.

      – Открывай дверь! – потребовал он в категоричной форме.

      Это было именно требование, а не просьба. Но Вениамин только мило улыбнулся в ответ – он вообще любил улыбаться и делал это при каждом удобном случае.

      – Конечно.

      Сид с недоумением смотрел на то, как Вениамин снимает с пояса кольцо с ключами и отдает его обритому наголо верзиле с татуировкой возле левого уха, изображавшей вставшего на задние лапы медведя.

      Бритый оскалил большие желтые зубы в подобии улыбки и кинул ключи невысокому рыжему типу, который тотчас же принялся отпирать ими дверь.

      – Мне еще и пуляк нужен, – сказал Вениамину бритоголовый.

      Обвалов смерил собеседника изучающим взглядом. До сих пор бритоголовый не вызывал у него интереса – он был всего лишь инструментом, чем-то вроде консервного ножа, которым нужно воспользоваться, чтобы добраться до деликатеса. Но сейчас, когда бритоголовый потребовал пистолет, Вениамин почувствовал, что ручка консервного ножа перепачкана жиром. Это было неприятно.

      Вениамин посмотрел верзиле в глаза. Взгляд бритоголового нервно дернулся из стороны в сторону. Глядя на своего визави, Вениамин пытался отыскать в его облике хотя бы одну, пусть самую незначительную и никому другому не заметную черточку, которая не вызывала бы отвращения. Стоявший перед ним верзила не был похож на идейного борца за свободу и справедливость – скорее уж, на мелкого жулика, пытавшегося корчить из себя ушлого бандюка. И все бы ничего – морда широкая, нижняя челюсть будто у орангутанга, скошенный лоб, выступающие надбровные дуги, здоровенные уши, торчащие в стороны, – классический неандерталец, – вот только взгляд у него был слишком суетливый.

      – Ведаешь, бади, пуляк я тебе не дам, – даже при этих словах улыбка не покинула лица Вениамина.

      За