Уничтоженные. Оливия Ривера

на бумаге.

      – Их было двое.

      – Двое, значит. Гм. И тем не менее тебе должно быть известно что-то ещё, – с нескрываемым подозрением в голосе заметил Роман.

      – Всё, что было мне известно, я сообщила вчера по телефону!

      – Почему ты решила позвонить анонимно? Испугалась, что Дмитрий Свиридов захочет тебе навредить?

      «Дима навредит мне?! Да никогда в жизни!»

      – Вы не хотели идти против вашего парня, верно?

      Оля промолчала.

      – Верно?

      – Да, это так. Но вовсе не потому что боялась его. Нет. Дима никогда не сделает мне больно, я в этом уверена. Он не такой. Дело в другом: я не хотела портить ему жизнь. Я лишь хотела спасти Виталия Дьяченко.

      Роман Николаевич зафиксировал Олины слова на бумагу. При этом ни одна мышца на его лице не дрогнула – он не испытывал жалости.

      – Еще парочка вопросов.

      – Вы говорили так в самом начале! Когда это закончится?

      – Скоро.

      Всё оставшееся время он задавал Оле однотипные вопросы. Девушка тяжело вздыхала и давала односложные ответы, даже не вдумываясь в содержание каждого из вопросов. В конце концов по Олиным ответам был составлен целый лист, который Роман настрочил за всё время их пребывания в комнате.

      – Думаю, это всё. Надеюсь, ты сказала нам чистую правду.

      Он ещё раз заглянул девушке в глаза, и Оля чуть не выругалась. Она это ненавидела. Ненавидела, когда кто-то пытался проникнуть в её душу. Девушка моментально отвела взгляд и резко вскочила с места.

      – Могу я увидеть Диму?

      – Вы хотите увидеться с Дмитрием Свиридовым? – удивился тот.

      «Как будто я неясно выразилась!»

      – Я же имею право поговорить с ним?

      – Конечно, это ваше право. Пройдём за мной.

      Они направились к выходу из кабинета. На Олино счастье, матери в коридоре не оказалось. Видимо, та вела беседу с одним из полицейских и пыталась доказать ему Олину невиновность. Пока допрашиваемая и полицейский молча шли по коридору, девушка с ненавистью смотрела на всё вокруг: на стены, пол, лампы. Она прожигала взглядом даже случайных людей, что попадались ей на пути. Наконец Роман Николаевич подвел её к железной двери. Он вынул из глубокого кармана гремящую связку ключей и отцепил маленький ключик от камеры, где находился Свиридов.

      Когда железная дверь распахнулась, Оля тотчас увидела его. Дима сидел на скамейке, обхватив тяжёлую голову руками. Его волосы были взъерошены, словно всю ночь парень пытался выдрать клок волос.

      – К вам посетитель, – отчеканил Роман.

      Дима резко поднял голову и взглянул на вошедших. Его взгляд остановился на Ольге Мироновой. Оля не могла разобрать, что пытался донести до неё парень этим взглядом. Он смотрел на неё не так, как всегда. Он смотрел на неё как-то по-другому. Совершенно по-другому. И тут Оля поняла – Дима всё знал. Он знал, что это она его предала. В его взгляде Оля смогла увидеть презрение, смешанное ещё с каким-то прежде не знакомым ей чувством.

      – У вас пять минут. Не больше.

      Дима молча поднялся