Уничтоженные. Оливия Ривера

был ошарашен её словами.

      – Кто это? Кто собирается убить меня? Не ты ли сама?

      Испуг в его голосе начал преобладать над гневом. Это было именно то, чего добивалась Оля. Она смогла убедить его и теперь он был напуган.

      – Нет, это не я. Подумайте сами: стала бы я звонить вам, чтобы предупредить о своих планах?!

      Его дыхание участилось.

      – Вы должны принять меры. В противном случае уже завтра вы не проснётесь. Убийство запланировано на восемь часов вечера.

      Оля приготовилась повесить трубку, опасаясь ненароком сболтнуть что-нибудь лишнее, что могло привести к Диме.

      – Назови мне имя того, кто собирается это сделать! Живо!

      На заднем фоне слышалось не менее десятка напряжённых голосов. И чтобы Виталий смог хорошо её расслышать, ей пришлось повысить голос:

      – Вам нужно действовать прямо сейчас, чтобы спасти себя. Наймите охрану или поставьте сигнализацию. Сделайте так, чтобы убийца понял, что вы осведомлены о его планах и не посмел приблизиться к вам!

      Это было последнее, что сказала Оля. «Довольно!» Не дожидаясь ответа от Дьяченко, она резко повесила трубку. Когда ей удалось совладать со своими эмоциями, она пулей выскочила из будки и помчалась прочь. Рюкзак подскакивал на её спине, словно мяч. Со стороны она выглядела нашкодившей школьницей, что впервые сбегала от родителей. Но если бы люди внимательнее пригляделись к её лицу, заметили бы, что из голубых глаз текли горькие слезинки.

      На полпути к своему дому Оля не выдержала и вновь набрала Димин номер. Хотела в очередной раз напомнить парню, как сильно его любит. Предупредить, чтобы сегодня вечером он был осторожнее. Пока она слушала гудки, казалось, прошла целая вечность. Дима ей не ответил. Он не взял трубку и с других попыток. Даже потом, когда Оля была у себя в комнате, он никак не реагировал на её многочисленные звонки.

      Только в шесть часов вечера Оля увидела короткое сообщение: Дима писал, что они с ребятами приступают к своей операции. Телефон он оставляет дома. «Как только дело будет сделано, я тебе позвоню», – писал он. В конце сообщения он прилепил неуместное эмодзи в виде красного сердечка. Оля даже не улыбнулась. На душе было как никогда скверно. Зародившееся с самого утра чувство безнадежности усилилось в разы.

      Девушка сидела за столом и пила очередной стакан зелёного чая – этот напиток всегда её успокаивал. Правда, единственное, что могло по-настоящему её успокоить, – это увидеть Димино смуглое лицо. Даже здесь, на пороге собственной квартиры, где её родители никогда не были ему рады.

* * *

      Отложив фен и расчесав выкрашенные в иссиня-чёрный оттенок волосы, Оля осторожно, с лёгким опасением взглянула на себя. Сначала она скривилась – чёрный цвет был ей совершенно не к лицу. Но простояв у зеркала пять минут, Оля начала постепенно принимать свой новый облик. Русые волосы заменили локоны холодного черного оттенка, они абсолютно не нравились Оле. «Это отвратительно», – бушевало у неё внутри.

      Подобное чувство Оле довелось испытать семь лет назад, когда она впервые в жизни решилась