Уничтоженные. Оливия Ривера

почувствовала пронизывающую боль. Удар пришёлся на то же место, где был оставленный Димой синяк. Олины ноги подкосились, но Рома крепко держал её за руки, не позволяя согнуться пополам.

      – Настоящее наказание будет тогда, когда мы поймаем тебя не в подъезде. Тебе повезло, что рядом есть люди.

      Костя в очередной раз ударил Оля в живот, и она громко взвыла. Грязная тряпка не позволяла её крикам выйти наружу.

      – Мы всегда наказываем предателей!

      «Пожалуйста, пусть кто-нибудь окажется в подъезде!» – молилась девушка.

      – Когда Дима выйдет из тюрьмы, тебе не поздоровится.

      Костя ещё раз ударил Олю в живот. Удар получился больнее предыдущих, и Оля чуть не потеряла сознание от боли. Наконец её мольбы были услышаны, и где-то наверху послышался звук открывающейся двери. В следующую секунду вся компашка услышала громкие голоса двух мужчин. Те стремительно спускались вниз.

      – Валим!

      Рома мгновенно отпустил Олины руки и со всей силы швырнул бывшую подругу на пол.

      – Помни, с этого дня ты должна ходить по улицам аккуратно, – вполголоса добавил он.

      Грязная, вонючая тряпка выпала из Олиного рта, и девушка беспомощно упала на бетонный пол. Сквозь слёзы она видела, как все семеро бесшумно выбежали из подъезда. Когда двое разговаривавших жильцов спустились на первый этаж, они с удивлением посмотрели на Олю:

      – Что с тобой случилось?

      Она нашла в себе силы встать с четверенек и, отряхнув джинсы, ответила:

      – Я упала.

      – Тебе помочь дойти до квартиры?

      – Спасибо, не стоит.

      Оля пошла наверх. И хотя каждый шаг причинял ей нестерпимую боль, она не сбавляла скорость. Боялась, что компашка может за ней вернуться. Её живот дико болел, в конце своего пути она прислонилась к холодной стене и тяжело вздохнула.

      На её счастье, дома никого не оказалось. И когда Оля переступила порог квартиры, из её глаз брызнули горькие слезы. Первым же делом она пошла на кухню. Нужно было выпить обезболивающее.

      Солнечные лучи, которые ещё пять минут назад вызывали у Оли улыбку, теперь были ей противны – она рывком задёрнула шторы. Затем подошла к зеркалу и осмотрела своё побитое тело. На животе появилась новая порция синяков, желудок разрывало на части. После очередной таблетки обезболивающего Оля почувствовала приступ тошноты и побежала в туалет. Её вырвало. Все таблетки вышли наружу, а боль не собиралась отступать.

      – Чудовища! Подонки! – прокричала Оля, словно компашка могла её услышать.

      Неожиданно Оля почувствовала несвойственный ей прилив злости. Руки непроизвольно сжались в кулаки – так, что острые ногти впились в кожу рук и рассекли её до крови. Впервые за всё время Оля почувствовала настолько сильную злость, что та разрывала её изнутри. В какой-то момент ей захотелось позвонить в полицию и сдать всех участников операции «убийство Дьяченко». Но Оля остановила себя – не хотела лишний раз тревожить мать. Пусть та думает, что у её дочери всё хорошо.

      Оля присела на стул и