Дискурсы свободы в российской интеллектуальной истории. Антология. Коллектив авторов

в действии власти законодательной и исполнительной, когда народ управляется законом, общею волею принятым или охраняемым.

      Свобода гражданская или, лучше сказать, земская есть независимость каждого класса от произвола другого в обязанностях личных и вещественных.

      Рабство политическое есть, когда воля одного или многих составляет закон всех.

      Рабство гражданское есть, когда один класс народа в повинностях личных или вещественных зависит от воли другого.

      Были и теперь есть государства, кои обладают политическою свободою в верховной степени.

      Но не было ни одного государства, которое бы имело совершенную гражданскую свободу, в коем бы все состояния были равны, то есть ни одно не зависело бы от произвола другого.

      Но каким образом можно достигнуть сей степени? Зависит ли свобода гражданская от свободы политической? Может ли первая существовать без последней?

      В государствах деспотических даже не чувствуют и цены свободы гражданской. «L’esclavage politique, – говорит Монтеский, – établi dans le corps de l’état fait que l’on sent peu l’esclavage civil. Ceux que l’on appelle hommes libres ne le sont guère plus que ceux qui n’y ont pas ce titre; la condition d’un homme libre et celle d’un esclave s’y touchent de fort près» (De l’esprit de loix, livre XV, cap. XIII)104.

      В государстве, где утверждена свобода политическая, гражданское рабство уменьшается само собою, если только не будет какого-либо особенного правила к поддержанию его, как то было в Спарте. Рабы переходят в отпущенники, дети отпущенников делаются свободны.

      Но никакая сила не может родить в государстве свободы гражданской, не установив свободы политической. Это бы было переменить отношения рабства и силу многих деспотов соединить воедино. Но один деспот не может управлять всеми лично; ему необходимо нужны помощники, и, следовательно, политическое рабство не может стоять без рабства гражданского.

      Отчего в Европе рабство гражданское изгладилось? Оттого, что по разрушении Рима все почти государства учредились на правилах политической свободы. Таков был разум феодальных установлений, вредных по многим отношениям, но весьма полезных для будущего раскрытия свободы.

      Хотите ли уменьшить в государстве число рабов и деспотов? Начните с себя – введите закон на место произвола. Утвердите политическую свободу. Желать, чтоб государство было составлено из рабов, друг от друга независимых и покоренных воле одного под именем деспота, – есть желать невозможного.

      Каким образом установляется политическая свобода в государстве?

      Воли одного государя к сему недостаточно. Нужно единообразное устремление сей воли к свободе в продолжение многих лет. Нужно, чтобы народ столько привык к сему единообразному действию, чтобы не представлял себе и возможным другой образ управления. Уверенность сия производит, наконец, общее мнение, а общее мнение служит оплотом закону и свободе.

      «Il est des institutions qui sont faits pour accélérer l’établissement de l’opinion publique. Telles sont les institutions des senats, d’un corps de noblesse et cet.

      Les institutions ne garantissent pas la liberté par elle même, mais en présentent au peuple des images de la liberté et de… elles entretiennent l’opinion publique et lui font prendre des accroissements nécessaires jusqu’à ce qu’elle soit parvenue à ce degré de matûrité qui fait la force de la liberté et des loix»105.

      Причины

104

[«[И]з‐за политического рабства, установленного при этом государственном строе, гражданское рабство ощущается слабо. Те, кого там называют свободными людьми, не более свободны, чем те, кто не имеет этого почетного наименования <…> разница между состоянием свободного человека и раба очень невелика» (Монтескье Ш. Л. О духе законов / Пер. с фр. А. В. Матешук. М., 1999. С. 217).]

105

[«Существуют учреждения, которые установлены для того, чтобы поспешествовать формированию общественного мнения. Таковыми являются сенаты, дворянские собрания и т. д. Эти учреждения не гарантируют свободы сами по себе, но, являя в глазах народа образы свободы и… они поддерживают общественное мнение и дают ему возможность возрасти до той необходимой степени зрелости, которая составляет силу свободы и законов». Источник не установлен. Пер. с фр. приводится по книге: Сперанский М. М. Проекты и записки. М.; Л., 1961. С. 238.]