Шаг во тьму. Иван Тропов

темноте…

      Это было бы смешно – если бы мне не было так страшно.

      Сам себе не противен?

      Противен, и еще как. До одури.

      Но ничего не могу с этим сделать. Ни-че-го. Самое мерзкое чувство.

      Ненавижу! Ненавижу!!!

      Я врезал в кафельную стену. Стиснул края раковины. Заставил себя не коситься в зеркало себе за спину.

      Ненавижу!

      Всех этих чертовых сук.

      Этот страх.

      И себя, когда такой!

      И то, что с этим страхом невозможно бороться. Как бороться со страхом, которому нет причины? Который приходит из сна – с которым ничего не поделать, потому что это в самом деле было…

      Ненавижу!!!

      Хотя причина-то есть… Если не самому страху, то его появлению. Чертова сука. Ее касание.

      Чертова тварь! Ты мне за это ответишь. За все ответишь…

      За этот страх.

      За то, что ты делаешь с людьми.

      За то, что собираешься сделать с теми мальчишками.

      И за то, что я струсил – почти. За то, что почти решил забиться в норку, предоставив всему идти своим чередом…

      А главное, за этот сон. За то, что он вернулся ко мне, после стольких лет, когда я верил, что он навсегда оставил меня.

      Вот за это ты мне точно ответишь, с-сука!

      +++

      Сначала я включил свет – в коридоре, в кухне, в обеих комнатах. Пусть будет светло!

      Проверил руку – убедился, что ничего там не воспалилось. Не дождешься, сука! На мне все царапины заживают лучше чем на собаке.

      Нашел в шкафу свежую рубашку, натянул парадные джинсы – вельветовые, с лайкрой. Потуже затянул ремень с серебряной пряжкой – люблю серебро. Набросил мою любимую косуху, – ту, что с росписью Криса Джонсона на рукаве.

      Сам красный маркер, конечно, давно стерся. Но прежде, чем он стерся, размашистый автограф прошили серебряной нитью. Я потрогал выступающие стежки, металлические на ощупь. Прохладные, приятно жесткие.

      Как и я сейчас – внутри.

      Ты думала, сука, шлепок – отгонит меня?

      Ну-ну.

      Оставив свет – пусть горит! пусть дома будет светло, хоть меня здесь и не будет! – я захлопнул дверь и побежал по темной лестнице вниз.

      С болезненным любопытством прислушиваясь к себе – не вернулся ли страх?

      Страха не было. Правда, это не значит, что он не вернется…

      Например, через час, когда боевой настрой потихоньку схлынет… А уж через день – следующей ночью, во время сна…

      Я скрипнул зубами, распахнул дверь и вышел на улицу, в холодный осенний воздух. За сон ты мне ответишь, сука. Ответишь.

      Сверху, из окна моей второй комнаты, падал квадрат теплого света. «Козленок» притаился за его границей в темноте.

      Я забрался в машину, захлопнул дверцу, завел мотор – но сразу машину не тронул. Сначала включил магнитолу. Подождал, пока распознается диск с эмпэтришками. Заранее поднимая громкость. В приятном ожидании гадая, что же процессор выбросит наугад…

      Из динамиков