Всадник между небом и землёй. Александр Викторович Каминский

по ней сокровища пиратов и испанских флотилий; застывшая вода в океанах бирюзовым лаком вздымалась ввысь в переливах жидкого льда. Вновь послышался уже знакомый тихий звук колокольчика у невидимой двери, и усталый пилигрим присел у порога с чашей для подаяния. Впустившему его в дом он за одну миску похлёбки был бы рад поведать о непостижимом мире по ту сторону Царства, о берегах Шотландии, которых никогда не было ни на одной карте, о Будущем, которое уже кануло в лету и Прошлом, час которого ещё не пробил. Но редкий хозяин отважится открыть свою дверь чужаку. Когда ночь поднимает покров Неведомого, бойницы пестрят от нарядов бессонной стражи, – все готовы и все начеку.

      Роман очнулся. Надо же, так быстро задремать. Дрожащей ладонью он вытер пот со лба и зажёг свечку, чтобы не было так жутко на душе. Взгляд упал на обложку книги И. Лаврецкого о Че Геваре, которую он читал всю последнюю неделю, но сейчас она бы не спасла. Роман отложил её подальше на заваленный таблетками и пачками «Луча» подоконник. Он принялся перечитывать книжку, которую написал и вместе с Севкой смастерил Ким ещё той весной. (Единственно надёжное спасение от бездны Необъяснимого – это мелководье Интеллекта, как говаривал Ким, когда принимался что-то читать.) Книжка называлась «Сказка о Некто и Лесном Духе». Роман подцепил хлебной коркой малинового варенья из блюдца, уселся за столом поудобней и стал читать с того места, где была закладка.

            …А в летнюю пору сдружился Некто с Духом Лесным. Бывало в июле сядут на пригорок перед избёнкой и давай играть да петь. Дух Лесной в корягу дудит, а Некто голосит медвежьим басом. Тут и звери сбегаются украдкой на такое диво поглазеть.

      Тёплыми летними ночами, пока Некто храпел в своей избёнке, Дух Лесной ходил-бродил аж до самого Озера и костры разжигал. Мож заблудится кто, глядь, а вот и костёр, а на нём – щи да каша. Потом Дух Лесной забирался на свою любимую высоченную Сосну-Соснищу, доставал пригоршней из головы весь мозг и развеивал его над миром.

      – 4½ -

      «И зачем, спрашивается, меня понесло из дому в такую погоду?» – поражался Роман, надевая фуфайку, ватные штаны, валенки и шапку-неведи… э-э ушанку. Однако для рядового жителя посёлка ответ не таил в себе парадокса: в метель, пургу и лютую стужу с дивана может согнать только мысль о заветном столике в пивбаре «Марина». Сие питейное заведение на беду стояло недалеко от романовского подворья – три минуты ходьбы через огороды, и вы на месте. У его фонаря, болтающегося под дверью от резких порывов ветра, стояла одинокая «Нива», уже прилично заметённая снегом. Вырвавшись из бушующей непогоды к источнику света, Роман сказал «Бр-р», шумно высморкался перед входом и поспешил зайти внутрь.

      Тепло-о-о! Слегка ухватив за нос, его приветствовал запах мужицкого пота и копчёной рыбы – что может быть родней и слаще в такую пору! Вместо музыки из-за прилавка в дальнем углу бара доносились позывные Радио России. Накурено было изрядно. В тусклом свете доживающей последние дни лампочки просматривались