Шаровая молния. Петр Анатольевич Елизаров

Хоть что делай! В лепешку расшибись, гном, но деньги принеси. Не буду я тебе одолжение делать. Если не выйдет, то выбирай, как умрешь – сразу от пули или мучительно долго… от ломки и внутренних ран твоего сгнившего организма. Не знаю даже: почку продай, ограбь кого-нибудь!

      Рыжий, получивший несколько новых ссадин и синяков, валялся на земле. С крыльца на него смотрел Трофим. Рыжему ничего не оставалось, как послушаться дилера.

      – Кто ж в такую темень по городу разгуливает? – заскулил Рыжий.

      Вдалеке, словно по заказу, кто-то показался. Трофим поковырялся пальцем в зубах и произнес:

      – Ну не скажи, кто-нибудь да разгуливает! Вон тех, например, оприходуй, – он старался получше рассмотреть приближающихся людей, поразмыслил немного и коварно добавил, ухмыльнувшись и закатив рукава. – А я тебе даже помогу.

      Тут из грязного заведения выперся еще один паренек в черной кожаной куртке, выглядевший еще хуже Рыжего. Парня потряхивало, его ноги дрожали, руки были раздвинуты в стороны, зрачки расширены, а губы бледнели с каждой секундой, как и лицо. Он, издавая какие-то нечленораздельные звуки, хотел обнять Трофима, но тот со смехом отстранился от этого прокаженного, указав ему пальцем в сторону медленно идущей по улице парочки. Он словно был пьян, но дело тут было намного запущеннее – он улыбнулся, бросился вниз по ступенькам и пошел по тротуару, несуразно шатаясь из стороны в сторону. За ним неторопливо побрели Рыжий и Трофим.

      Подозрительная троица неумолимо приближалась к Тихомировым: психопат Трофим и два нарика, один под кайфом, а второй срочно нуждается в деньгах, чтобы оказаться в состоянии первого. Перебороть желание, сжигающее его изнутри, Рыжий был не в состоянии, поэтому готов был на все, чтобы утолить свою жажду.

      Дима и его мама шли по темной улице быстрым шагом, не спуская глаз с дороги. В глазах Мити просматривалась уверенность и ненависть к Вершинину. Ему казалось, что только он способен без происшествий довести маму до дома. Злоба на друга, которого он так ждал и на которого так надеялся, придавала ему сил. Александра Игоревна шла, прижавшись к сыну, ни на шаг не отдаляясь от своей надежды и опоры – она очень боялась этой ночной прогулки, но перечить внезапному желанию сына не решалась. На ходу она обнимала своего сына, пыталась прижать его к себе. Дима был невысок, так что его мама даже чуть-чуть наклонялась к нему, словно тонкая береза, которую терзал ветер. Так они и шли, преодолевая метры, будто влюбленная парочка, блуждавшая по городу в столь поздний час.

      Вы даже не можете себе представить, как в тот момент боялся всего вокруг Дмитрий Тихомиров. В ту ночь он жутко рисковал – мало ли что может случиться с ними ночью в городе, мало ли кто бродит по этим улицам и ищет легкой добычи. А Дима ведь был по своей природе мягок, раним, миролюбив, был милым домашним мальчиком. Драться он не умел – Вершинин как-то раз пытался научить его простейшим приемам, но Тихомиров не переваривал любое рукоприкладство и тут же принялся вешать на уши Лехе лапшу, связанную с учебой, отчего Вершинин тут же отказался