Нашествие хронокеров. Александр Соловьёв

единоборствами.

      Ух ты… Я с уважением покосился на ее плечи и бедра, пытаясь их оценить по-новому. Не было в них той объемности и грубости, которая встречается у женщин-атлетов.

      Я ждал, что она продолжит, но Мира больше ничего не сказала.

      – И все же забавно, – произнесла она после паузы, словно прочитав мои мысли. – Я о том, что вы за меня заступились… Может, и правда, есть какая-то другая причина? Одно дело, сидели бы вы в компании таких же лоботрясов, и другое дело – один.

      Я почувствовал, что краснею. Ну что ж, сам напросился.

      – Вы где-нибудь работаете? – спросила она.

      – Стою на бирже.

      – А-а…

      – Там, где раньше работал, были проблемы с руководством.

      – И чем занимались, если не секрет?

      – Я исследовал время.

      – Вы исследовали время? – Она посмотрела с любопытством.

      – Занимался физикой времени.

      – Вы – ученый?

      – Собственно, да.

      За окном послышался шум и голоса.

      – Скорее выключите свет, – попросила Мира и, поставив чашку на подоконник, прислонилась лбом к стеклу. Я выполнил ее просьбу, встал рядом. Наши плечи соприкоснулись.

      Тучи на небе немного рассеялись, и луна освещала задний двор. Несколько человек пытались сесть в автомобиль, который, похоже, был уже полон.

      – Сбегаю к ним! – сказал я и бросился в коридор. – Должно быть, они знают, что происходит.

      Я кое-как обул ботинки, потянулся за пальто, но Мира быстро подала мне куртку.

      – Возьмите. Это – моего брата.

      Я кивнул, открыл дверь и, натягивая куртку на ходу, побежал вниз.

      На лестнице было совершенно темно. Мне сразу пришлось замедлить движение и схватиться за перила.

      Я услышал, как во дворе завелась машина. Кто-то неразборчиво крикнул. Хлопнула дверь.

      Прибавив скорости, я тут же поскользнулся и чуть не упал. Ступени были высокие, узкие, да еще с закругленными краями. Опускаться по ним, к тому же подшофе, намного труднее, чем подниматься вверх.

      Надо было хоть фонарик у Миры попросить, подумал я.

      С трудом добравшись до третьего этажа, я на секунду остановился и прислушался: может, соседи шумят в одной из квартир? Но на площадке стояла абсолютная тишина.

      И вдруг я почувствовал…

      Чем-то веяло от стены. Как холодом. Или тоской. Нет, это было что-то незнакомое, какая-то жуткая потусторонняя стынь, словно бездна космоса внезапно распахнулась в двух шагах от меня.

      Раздался шорох, словно на ступени посыпался мелкий песок.

      Я пригляделся. В глазах плыло, а очки лежали в кармане, и не было времени их доставать. Мне почудилось, что по серой штукатуреной стене движется большое светлое пятно.

      Я осторожно протянул руку, собираясь прикоснуться к штукатурке.

      Был ли это плод моего воображения – неизвестно, но мне показалось, что пятно сперва замерло, а затем стало проваливаться, образуя воронку. Внезапно меня охватила слабость, а следом какая-то странная благоговейная тоска, и я увидел, что пальцы мои начинают удлиняться.

      – Боже… –