Нашествие хронокеров. Александр Соловьёв

без шеи подвигалась на шарнире, скрытом где-то между плеч. Отчего-то в этой страшной ситуации моя наблюдательность особенно явственно подчеркивала физические уродства моего нового знакомого.

      – В другой раз я бы вас выкинул, – задумчиво сказал он и вздохнул. – Не знаю, есть ли где-нибудь еще живые люди.

      – Кажется, Мира собирается идти на поиски брата, – заметил я. – Ее ведь нельзя туда отпускать одну.

      – Шишига умер, – тихо, но уверенно сказал Федор. – Там вообще нет никого живого. Я шел по крыше троллейбуса, внутри никого не было, точно знаю. Как в склепе. Вся Москва – кладбище. Только и трупов нет. Темно.

      Вошла Мира, открыла шкаф, стала что-то искать.

      – Надо быть внимательным, – сказал я. – Есть способ почувствовать их близость.

      – Чью? – спросила Мира, не поворачиваясь.

      – Аномальных пятен. Я пытался к одному из них прикоснуться. От них веет чем-то. Холодом.

      – Веет, – согласился Федор. – Я тоже что-то такое чувствовал… И в машине, и на троллейбусе, и здесь, на лестничной площадке…

      – Мира! – я постарался, чтобы голос звучал решительно. – Мы не должны никуда ходить. По крайней мере, до утра.

      – Нет, должны! – отрезала девушка. – Утром будет бесполезно.

      – Нет! – возразил я. – Все основное уже случилось. Если твой брат жив… если с ним все в порядке, то у него, как и у нас, есть шансы протянуть до утра. Когда развиднеется, нам легче будет его отыскать, не попав при этом в ловушку. Который час, кстати?

      – У Шишиги тяжелая форма аллергии на свет, – объяснил Федор. – Я зову его ночным мальчиком.

      Мира с силой хлопнула дверцей.

      Федор налил еще по одной и, ни слова не говоря, выпил.

      Я подошел к Мире и попытался отобрать у нее сумку, но она толкнула меня ладонью в грудь, так резко и сильно, что я потерял равновесие и едва не упал.

      – Вы меня не остановите, – сдержано сказала девушка. – Я иду искать брата. Даже, если шанс, что он выжил, один из миллиона.

      Она прошла мимо, а я приблизился к окну. Где-то вдалеке светилось несколько одиноких огоньков, скорей всего работали такие же аккумуляторы, как и в квартире Миры.

      – Сколько же времени? – опять спросил я.

      Никто не ответил, и пришлось идти в залу: там висели настенные часы.

      Зайдя в залу, я сунул руку в карман за очками и стал осторожно выгребать осколки, собрал их и положил на край комода. Я даже не расстроился. Это всего лишь мелкая неприятность.

      Часы показывали половину первого.

      Я вернулся в прихожую. Мира сидела в кресле и зашнуровывала ботинки.

      – Я с тобой, – неожиданно сказал я.

      Страх владел сознанием, и мне было не все равно, рядом с кем бояться. Аномалия распространялась, поглощая все на своем пути, и здесь, на пятом этаже мертвого, кишащего смертоносными пятнами, дома, мы не были защищены. Мира не позволяла себе предаваться панике, и, похоже, это свойство ее характера сейчас было и моим убежищем.

      – Сама справлюсь, – холодно сказала она.

      Я сделал вид, что не расслышал.

      – Идемте, Федор! – крикнул я.

      – Нет, –