Я хочу ребёнка. Катарина Вадимовна Салазкина

* *

      Валентин Александрович и Елена Алексеевна оказались очень приятными людьми, и, главное, простыми в общении. Без разных загонов вроде какого-то особого мёда или привычки смотреть кино на иностранном языке, без неприязни к «колхозным цветам» и вообще без какого-то снобизма. Они великолепно дополняли друг друга: он полный, моложавый и очень весёлый, она – сдержанная, сухая и тонкая, как тростинка. Он – любитель покушать, она – любитель йоги и здорового образа жизни. Спор между вкусным и полезным, как я поняла, продолжался в их семье уже не одно десятилетие и носил характер традиции. Как будто люди осознали, что жить без споров в принципе невозможно, и решили, что все их споры отныне будут касаться только одной темы, чтобы в жизненно важных вопросах они могли всегда быть сообща.

      Олег был старше Димы на пять лет, а его жена оказалась даже младше меня. Олег явно пошёл в отца: у него был такой же весёлый, обманчиво легкомысленный нрав, такая же склонность к полноте и, как у отца, тёмные глаза. Наташа показалась мне немного замкнутой. У них были погодки: пятилетний Женя и четырехлетняя Лика, похожие друг на друга как двойняшки. Милейшие мордашки – круглые розовые щёки, носики-кнопочки и живые яркие серо-голубые глазища.

      В первый же день дети буквально взяли меня в плен: сначала они попросили покачать их на качелях, потом показали мне свои сокровища и рассказали всё о Щенячем патруле, потом мы рисовали, играли в прятки, а когда нас наконец-то позвали за стол, я неожиданно для себя даже немного расстроилась. А перед тем, как ложиться спать, они пришли пожелать мне спокойной ночи и расцеловали меня в обе щеки. Я была сражена наповал.

      Но больше всего мне понравился не дом и не баня, не всеобщий любимец – терьер Чокопай и не солёные огурчики, которые закрывала Елена Алексеевна лично и даже не запах дерева, пропитавший всё вокруг. Больше всего мне понравилась та атмосфера, которая царила в их семье. Это было что-то крепкое и здоровое, основательное, какой-то фундамент, опора, которая позволяла их детям тянуться ввысь, добиваться, достигать, зная, что у них есть место, где можно будет отдохнуть и набраться сил. Место, где их всегда примут, даже если что-то не получится, и откуда не прогонят. Собственно, из этого места хотелось уходить исключительно за подвигами.

      Это что-то у меня ассоциировалось с поддержкой, с какой-то безусловной любовью и, самое главное, со здоровьем. Именно здоровье почему-то приходило мне на ум, когда я наблюдала за их семьёй. И, конечно, мне очень захотелось стать частью такой семьи.

      Я сама всегда была папиной дочкой. Мама после нотариальной конторы устроилась юристом в крупную консалтинговую фирму и, конечно, очень сильно уставала. Я не хочу сказать, что моё детство было каким-то нездоровым, но оно однозначно было более тревожным. Папа возвращался с работы раньше, забирал меня из школы и готовил ужин, приговаривал «всё будет хорошо», уверяя в этом самого себя, и даже проверял у меня уроки. Маме показывать тетрадки я немного боялась, потому что она была требовательней,