Тропы Раздора. Восстание. Илья Сергеевич Воронцов

ткнул в сторону шкафа, – должна быть парочка.

      – Хорошо. Спасибо, Гжодрас.

      – Зайду на рассвете. Будь готов к отплытию.

      Имперец оставил Тарка в одиночестве. У камина агент нагнулся подвесить котелок с водой – в столь дрянную погоду нет ничего лучше горячего чая, да и перекусить не помешает – в буфете стынет жаркое. Неплохо бы добавить в напиток корицы и гвоздики, но пряностей агент не сыскал. Тарк не стал дожидаться, пока закипит вода – сразу уселся ужинать.

      Взгляд помимо воли приковало пламя. Танец огня завораживает. Немудрено, что северяне с Ледаса до сих пор поклоняются древним богам – по их верованиям, мир зародился во вселенском пламени Ахора. Каждая семья поддерживает дома Нетленный Очаг; если Очаг гаснет, семья считается проклятой. Несчастных, как правило, изгоняют.

      Крышка котелка задёргалась, пар с силой бьёт из открывающихся прощелин. Тарк снял сосуд с огня, наполнил чайник кипятком. По комнате разлилось приятное благоухание.

      Агент прикончил остатки пищи, наполнил чаем большую кружку. Гжодрас не обманул – в шкафу действительно оказался плащ. Для широких плеч агента он слегка маловат, но за неимением лучшего придётся довольствоваться тем, что есть. Тарк схватил кружку и вышел за порог.

      Пока Тарк трапезничал, на улице успело стемнеть. Косые струи дождя барабанят по крыше, изредка слышны отдалённые раскаты грома. Тарк надел капюшон, но порыв ветра сбросил его обратно на плечи. Агент решил не спорить с судьбой и подставил каплям лицо.

      С крепостной стены видно, как мерцают вдали редкие огоньки Непкаса. Тарк отхлебнул чаю, по телу разлилось приятное тепло. Лето выдалось пасмурным, но в целом Крангир – далеко не худшее место для жизни: зимы на полуострове мягкие, земля родит обильный урожай.

      Эльфы не умеют ценить то, что есть.

      Зачем эта война? Тарк возвращается к вопросу снова и снова.

      Гракия соперничала с молодой Империей несколько веков. Постоянные стычки на долгие годы превратили соседнюю провинцию Алгамус в гигантский полевой лагерь. Случилась даже настоящая война: армия короля Аллаэнира II Дерзкого в 470 году форсировала реку Сулма – естественную границу между Гракией и Империей. Война длилась три года, по итогам эльфы заняли половину Алгамуса. Империи пришлось отдать земли до озера Каабе.

      Шло время. Империя закалилась и возмужала в бесконечных войнах, Гракия, напротив, возвела незыблемость мироустройства в культ. Спустя почти два века, в 656 году, Империя воспользовалась очередным набегом эльфов как поводом начать освободительную кампанию. Легионы прошлись по докучливым соседям катком. На Алгамусе дело не закончилось – через год штандарт Империи водрузили над эльфийской столицей, Нед Ирримом. Королевство Гракия перестало существовать.

      Горделивым болотным эльфам это как ножом по сердцу. Высокородные, с тысячелетней историей, они пали под натиском немытых дикарей без прошлого! Уязвлённая гордость не даёт покоя – Гракия зиждется на тлеющих углях сепаратизма. Но кто подлил горючее масло? И почему именно сейчас, спустя почти восемьдесят лет тишины?

      – Ты