Тропы Раздора. Восстание. Илья Сергеевич Воронцов

вам. От командора.

      – Интересно…

      Длинные тонкие пальцы развернули пергамент. Ида придвинула ближе свечу – солнце едва проглядывает из-за свинцовых туч. Денёк выдался совсем не погожий – на улице нещадно льёт. Путники прибыли на виллу мокрые до нитки.

      Едва наместница начала чтение, лицо её посветлело.

      – Фаргос! Что же вы молчали?!

      – Командор шлёт наилучшие пожелания, – Гана обезоруживающе улыбнулся.

      – Очень мило, спасибо.

      Недовольный излом тонких губ впервые сменился сдержанной улыбкой. Тарк немного перевёл дух – возможно, с Идой всё же получится работать.

      – Жаль, что здесь нет Фаргоса. Его совет очень бы пригодился.

      Ида нахмурилось, лицо вновь обрело жёсткое выражение. Тарк узрел в лазурных глазах тревогу и – что удивительно – страх.

      – Рассказывайте, Ида. Что побудило обратиться ко мне?

      – Минуту, – наместница подняла раскрытую ладонь. – Дождёмся ещё одного человека.

      Ида принимает не в кабинете, а в собственных покоях. Комната на вершине единственной в крепости башни странным образом сочетает роскошь и аскетизм. Сразу бросается в глаза гобелен со знаменитой сценой децимации имперских войск после поражения при Шол Бранне – и зачем вешать такое в жилище? Стеновые панели из морёного дуба испещрены тонкой резьбой, а кованым подсвечникам позавидует даже заядлый гедонист Морний. С другой стороны, по всей комнате, как на складе, расставлены ящики и бочки, на стеллажи навалены груды бумаг, а мебель словно вынесли из крестьянской хаты.

      Пахнет хвоей и ладаном; несколько свечей заливают алтарь Пенты в углу мягким оранжевым светом. Ветер из приоткрытого окна колышет пламя, на стенах отплясывают причудливые тени.

      Ида собрала внушительную коллекцию оружия со всех концов света. Тут и громадные боевые топоры северян, и тонкие эльфийские клинки республики Дэйрингар, и последняя разработка имперских оружейников – клевец для пробивания латных доспехов. Есть даже двухклинковый меч-халади из чёрного вулканического стекла, излюбленное оружие демонов высокогорных пустынь Бхактиванды – за жизнь Тарк видел такой всего раз.

      – Выпьете что-нибудь? – осведомилась девушка.

      – Есть рецина? Обожаю! – загорелся Гана.

      – Только сосновая водка.

      – Ну хоть так, – рыцарь поджал губы, цокнул языком. – На безрыбье и рак – рыба.

      – Вы, Плабис?

      – Без разницы. Давайте то же, что Гане.

      Агент ощутил волну раздражения. Что за манера обращаться по фамилии?

      Ида выудила литровую бутыль из мутного стекла и четыре кубка. Гана взял на себя роль виночерпия.

      – За скорейшее окончание войны!

      Ида опростала кубок первой – резко, залпом. Тут же налила снова.

      Тарк пригубил напиток. В неказистой бутыли оказалось на удивление доброе пойло. Гана солидарен с агентом: кавалер приоткрыл рот, глаза слегка закатились.

      – Опять за старое. Ида, мы же всё обсудили.

      Тарк повернулся.

      Человеку в дверях к ратной жизни не привыкать. Сухое, жёсткое, бесцветное лицо