Расеянство. Братья Швальнеры

здравоохранения.

      Однако, результаты превзошли все ожидания и в другом смысле. Когда я сообщил о применении Вашей находки в своем отделении главному врачу нашей больницы Петра и Павла доктору Кюхтеру, он запретил мне публиковать статистическую отчетность и вообще делиться с кем-либо результатами практики. В обоснование своей позиции он сослался на то, что сочтет мою публикацию доносом, поскольку она повлечет за собой массовые неприятности для него и его подчиненных, не сумевших в течение многих лет, предшествовавших Вашему опыту, отыскать ему альтернативу. По его мнению, выходит, что из-за безынициативности и недальновидности медицинского персонала, по существу, произошли все эти смерти. Я не могу разделить такой точки зрения, главным образом, потому, что полагаю уклонение от принятия на вооружение средства борьбы с сепсисом как смертный приговор многим миллионам рожениц и нарушение клятвы Гиппократа. Таким образом, я оказался в противоречивой ситуации – с одной стороны неприятие коллег, а с другой – неприятие самого себя, если я пойду у них на поводу.

      Прошу Вас, мой друг, поделитесь со мной Вашими мыслями по поводу написанного. Какой точки зрения мне следует придерживаться?

      С уважением, Ваш Густав Михаэлис, врач больницы Святых Петра и Павла, Бонн. 14 апреля 1847 года».

      Земмельвайс отложил письмо – и еще более укрепился в своем решении как можно скорее покинуть стены больницы, чтоб нести свое открытие в мир. Да, возможно, здесь за время его отсутствия умрут еще несколько женщин, но приданием открытию публичного характера он сможет спасти миллионы. Выбора не оставалось, тем более, что письмо кричало ему – «Ты не один!».

      Май 1847 года, Вена.

      Доктор Земмельвайс спешил – через час в Венском госпитале должна была состояться его лекция. Он немного опаздывал – из издательства только-только поступили сигнальные экземпляры его книги «Этиология, сущность и профилактика родильной горячки», которые он должен был вручать слушателям. Потому спешил – в спешке поймал конку, попросил служащего гостиницы уложить чемодан с книгами, кое-как взгромоздился и велел кучеру гнать во весь опор.

      У дверей госпиталя его встречал организатор лекции, доктор Тауффенберг.

      – Добрый день, Игнац.

      – Добрый. Простите, что опоздал – посылка из издательства с моей книгой здорово задержалась, а без нее проводить лекцию я счел невозможным.

      – Пустое… – Тауффенберг словно не слышал его. – Я так счастлив снова видеть Вас здесь. Помните, как Вы проходили у меня практику в ординатуре?

      – Разумеется, но, мне кажется, сейчас не время для воспоминаний. Я опаздываю на лекцию, меня ждут. Все собрались?

      – Постойте.

      – Что случилось?

      – Вам незачем спешить. Никто не пришел.

      – Как?! Но почему?! Все же были предупреждены, и принять участие собирались порядка ста человек!

      – Обстоятельства