.

что отныне все посетители операционной будут обязаны обрабатывать руки раствором хлорной извести. Она, по результатам моего исследования, убивает сепсис, переносимый на руках докторов.

      – Это великолепно! – Коллечка оживился, и Земмельвайсу на минуту показалось, что ему даже стало легче.

      – Теперь все изменится… А Вы… Я буду бороться за Вашу жизнь, обещаю, Франтишек.

      – Бесполезно стучать в дверь, которую Господь навсегда закрыл. В то же время перед Вами и всей медицинской наукой сейчас открывается другая, пройдя через которую, Вы сможете спасти десятки и сотни тысяч человеческих жизней. Прошу Вас, Игнац, дойдите в этом благом начинании до конца. Ради меня и моей смерти. Ради жизни. Ради жизни на Земле!

      Захлебываясь от слез, шел Игнац Филип Земмельвайс вдоль набережной, глядя, как быстрые воды Буды омывают камни пристани, и думал, и сожалел только о том, что человек лишь ничтожная, слабая песчинка, которой временами кажется, что она может почти все, но стоит ветру дунуть чуть сильнее обычного, как она даже не может удержаться на ладони…

      От чтения Мойшу отвлек главный врач, показавшийся на пороге его кабинета.

      – Что читаешь?

      – Биографию Земмельвайса.

      – Кто такой?

      – Врач венгерский.

      – Хмм… Понятно. Повышаешь культурный уровень? Это хорошо. Как дела?

      – Все ничего, работаем. С эпидемией боремся по мере сил.

      – Это хорошо.

      – Да не очень. Адвокат и глава городского ЖКХ все с теми же жалобами приходили.

      Главный расхохотался – реакция была предсказуема.

      – Жлобы. Так им и надо. Ты бы им бесплатно не выписывал рецептов, пускай помучаются.

      – Так они жаловаться будут!

      – Мне! А я их еще помариную… Будут знать, прохиндеи…

      – Федор Федорыч…

      – Ладно, ладно. Я вот, что зашел. Ты знаешь, что у нас бомжи помирают пачками?

      – Я даже знаю от чего. От отравления.

      – Вот!

      – От отравления алкоголем. И все это – из-за того, что по моей инициативе закрыли столовые 15 и 47. Там им продавали хоть дешевый алкоголь, но которым все же нельзя было отравиться, а теперь один боярышник. Вот и смертность прыгнула. А кто виноват? Вы да я. Да мэр.

      – Ты это брось. Если бы в самогоне было дело, полиция бы уже давно все лавочки прикрыла.

      – А ей зачем? Рука руку моет.

      – Я пришел сюда не слушать твои домыслы, – резко оборвал его главврач.

      – А зачем?

      – На совещании с мэром было принято решение. Отравление, послужившее причиной смерти четырех бомжей, было пищевое. На прилавки города поступает сельскохозяйственная продукция, у которой сейчас повышается вероятность вирусных инфекций – сезонная. Основным поставщиком является колхоз «Приозерный». В этой связи решено его деятельность приостановить до окончания результатов расследования…

      – Которое даже вестись не будет. То есть – навсегда!

      – Гляди ты какой умный!