Я иду тебя искать. Маргарита Анатольевна Смородинская

Тот, кто их рисовал, очень старался и был хорошим художником. Такой старательности, с которой были выписаны даже мельчайшие детали рисунков, можно было только позавидовать. За этими линиями и штрихами чувствовалась рука настоящего мастера своего дела. Вадиму почему-то казалось, что то, что рисовали в те далёкие века, когда была написана эта легендарная книга, – это максимум наскальная живопись в виде человечков, состоящих из палочек и кружочков, одним словом нечто в стиле наив, а тут такое. Даже сейчас не все художники смогли бы нарисовать так, как художник, работавший над этой книгой. А может, он даже и не один был? Может, тут трудилось сразу несколько мастеров? Во всяком случае все они очень сильно постарались.

      В книге очень часто попадался рисунок какой-то загадочной чёрной птицы. Ворона не ворона, вообще не понятно кто. Для вороны слишком большая, да и не совсем на неё похожа, только тем, что тоже такая чёрная. Эта птица, мелькающая со страницы на страницу, вызывала у Вадима какое-то неприятное тревожное чувство. Он бы и сам не смог объяснить, чем ему не понравилась эта птица, но она его напрягала. Как только попадалась страница с нарисованной птицей, Вадим старался поскорее перелистнуть её. Что же его так пугало? Взгляд – наконец понял он. Птица смотрела прямо на Вадима, даже не прямо на него, а заглядывала в его душу. Во всяком случае, ему так казалось. Это было полным бредом, но Вадиму показалось, что эта птица знает о нём всё, что он не сможет скрыть от неё ничего, никаких своих плохих поступков и мыслей, и от этого его бросало в дрожь. Ему хотелось поскорее перевернуть страницу, чтобы только не видеть этого всепроникающего взгляда, который прямо кричал: «Я всё знаю про тебя, Вадим! От меня ничего не скроешь, даже не пытайся. Я знаю, какой ты есть на самом деле».

      Как художнику удалось нарисовать глаза у этой птицы такими живыми? Это просто немыслимо. Вадим первый раз видел такой реалистичный рисунок. Обычно на картинах даже самый пронзительный взгляд все равно воспринимаешь лишь как рисунок, но тут… Тут было что-то другое. Вадиму казалось, что они на самом деле живут как будто отдельно от птицы, они… следят за ним, они оценивают его. Эти глаза на самом деле были живыми.

      Вадим прятал книгу в своей комнате под кроватью, а по вечерам доставал и читал ее. То, что в этой книге было написано, казалось Вадиму таким невероятным и потрясающим, что было совершенно не удивительно, что одним из вечеров его посетила идея провести эксперимент. Он не верил в то, что там было написано, но все-таки где-то в глубине его души шевелился какой-то червячок и шептал: а вдруг? а вдруг всё это правда? Но, не проверив, никогда не узнаешь. Ему выпал такой уникальный шанс, который вообще мало кому в этой жизни выпадает. В его руках были знания, которые могли перевернуть с ног на голову всё представление о мироздании, и не воспользоваться этими знаниями было настоящим преступлением.

      Вадим знал, что то, что сказал про «Некрономикон» Лысенко, – чистая правда. Но вдруг всё же это было заблуждение, и «Некрономикон» на самом деле существует? Вдруг он сейчас нашёл тот самый «Некрономикон», который искали не одно тысячелетие? Эта