Я иду тебя искать. Маргарита Анатольевна Смородинская

что Луна каким-то непостижимым таинственным образом подвинулась к Земле на опасное расстояние и ещё совсем чуть-чуть – и она столкнется с их родной планетой.

      Ребята нестройным рядом двигались по тропинке, идущей между могил. На кладбище хотя бы один раз были все из них, но это было днем, когда это место казалось тихим, безлюдным, располагающим к размышлениям о бренности жизни. Сейчас же кладбище почему-то совсем не вселяло умиротворения в души. Напротив, оно выглядело зловещим. Казалось, что сама энергетика с заходом солнца здесь кардинально поменялась. Почему-то именно сейчас, когда на Землю опустилась тьма, казалось вполне вероятным, что сейчас могилы разверзнутся и из них полезу костлявые руки тех, кто упокоился тут на веки вечные. Почему-то сейчас каждый из шедших ребят допускал мысль о том, что мёртвые вдруг могут ожить и напугать их или даже, о чём уж совсем не хотелось думать, причинят им какой-нибудь вред.

      Не зря же во всяких разных легендах и поверьях ночь является временем, когда наружу вылезает всякая нечисть и начинают происходить загадочные явления, когда колдуны проводят свои чёрные обряды, вызывая на свет божий духов. Наверное, в это время суток сознание человека находится на какой-то грани, когда в него проникает во всё потусторонее, страшное и пугающее. Всё это уже не кажется глупыми детскими сказками, а начинает восприниматься на полном серьёзе.

      Всем было очень страшно, но никто не подавал виду, что ему страшно, никто не хотел показаться трусливой бабой, даже девчонки. Они шли молча, стараясь совладать со своими эмоциями, боясь опозориться перед парнями, которые, как им казалось, привычные к таким похождениям, ничуть не боятся.

      Наташа пыталась вглядываться в надписи на надгробных плитах. От непривычно огромной луны исходило достаточно света для того, чтобы она чётко их видела. Наташа в своём воображении рисовала картинку, как совсем скоро её папу тоже уложат здесь спать вечным сном, установив на его могиле точно такой же памятник, каких здесь десятки, да нет, даже сотни. Эта мысль казалась ей настолько неестественной, настолько чуждой, что хотелось просто выкинуть её из головы как прочий ненужный хлам, которым её голова была завалена, как кладовка нерадивой хозяйки. Но в то же время она ясно осознавала, что так оно и будет. А что ещё делают с людьми, которые умирают? Их кладут в гроб, потом закапывают в могилу и ставят сверху памятник. А под ним, неверное, тяжело, он давит сверху, давит на грудь, не давая лёгким вобрать в себя воздух, а тот, кто лежит внизу, не в силах сдвинуть с себя эту тяжесть, потому что последние силы, последняя жизненная энергия выплеснулась из него куда-то в неизвестность. Так же будет и с её папой. Но как же тяжело было это представлять. Ведь шестнадцать лет Наташа видела папу живого, видела, как он улыбается, шутит, смеется, а скоро он станет… мёртвым. В глазах защипало. Наташа поморгала, пытаясь прогнать набежавшие слёзы. Если кто-то заметит, как она плачет, подумают, что она струсила. Только этого не хватало. А объяснять, из-за чего она плачет, Наташа не собиралась. Это её личное дело. О том, что её ждёт в скором времени, она рассказала только