Час двух троек. Ферестан Д'Лекруа

иди и не греши, – повар развернулся и, держа кастрюлю только за одну ручку, захлопнул за собой дверь свободной рукой.

      Бизнесмену хотелось показать ему вдогонку фак или что-то понеприличней, что-то забытое из детства. Да, именно детская обида клокотала в груди чугунным тазом, призывая: обидь в ответ, так сказать замочить за замочить. Только вода остудила Книгу, заткнутую за пояс за спиной.

      Секунда. Слова пришли сами: «Отче наш…»

      И не хотелось дойти до машины и достать пистолет или шокер, а затем напугать, проучить вздорного поваренка.

      Мимо на бреющем пронесся государственный флаер, на столь низкой высоте поднимая айро-двигателем настоящие волны в дорожных лужах. Одна из волн накрыла Севера, повторно дав возможность охладиться.

      – Черт!

      Молитва на губах сорвалась.

      В ответ на призыв – одна из многочисленных водосточных горгулий с козырька крыши здания соседнего с офисом «Лексбери-Сити» – плюнула струйкой пережеванного ей дождя. Попала. На Александре Северном не осталось ни одного сухого места.

      Спина в грязи. Грудь и ноги в мыльном растворе. И с волос стекает пропахшая птичьим пометом жижа.

      Бизнесмен бессильно развернулся в сторону противоположную стоянке флаеров и пошел к своей машине. Медленно, с каждым шагом норовя поскользнуться или просто бессильно грохнуться на колени.

      Сегодня и сейчас его шагам вторил молебен из далекого храма на главной площади. Сегодня и сейчас Александр различал слова на всех языках, в унисон творящих свой требный молебен. А завтра он донесет эхо этого колокольного голоса к звездам…

      Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь.

      Бежевая туманность, закрывшая шапкой смога город, сочилась на улицы города. Смог изредка прокалывали своим светом звезды и мигание спутников и заходящих на посадку космолетов. Небу было интересно подсмотреть под крышку гари, коей укрылись эти странные человеки, постоянно жалующиеся на смоляные небеса и сами делающие их таковыми. В колодец очередного прокола в смоге показались головы двоих: седая шевелюра с одной черной прядью, принадлежащая усталому человеку без возраста, и прическа, подошедшая больше рок-музыканту, но носимая великим преступником, Иродом без царства.

      – Он поехал в космопорт. Будем брать? – Шумаев взялся за крест на шее, тот предательски висел посередине, не давая ответа. Грегор сверился с лежащими у него на ладони серыми камешками, на вид рунами.

      – Пусть едет, Саш. Он действительно одержим.

      – Тогда получим второй «труп» и ноль зацепок, – Шумаев плюнул под ноги и пошел к своему всестихийнику.

      – Это ты, с какого считаешь? Одна зацепка уже есть, его путь. Он контактировал с Ним. Саш, он одержим Богом.

      Круг восьмой. Грех и Гнев

      «Раз – в тетрадку, два – в книжонку, в ад кромешный – три.

      Как же жить теперь с глагольной рифмою внутри?»

      Мария Тухватулина

      «Кали-Ола». Кафе «Шахри»