Спартак. Рафаэлло Джованьоли

к хозяйке, хлопотавшей около стола и услуживавшей гостям, – скажи-ка мне…

      – Не богов я мать, а прожорливых и презренных гладиаторов, – шутливо поправила Лутация.

      – А разве ваши боги не были в свое время гладиаторами, и даже хорошими гладиаторами?

      – О, Юпитер, прости, что я должна слушать такие богохульства! – вскричала хозяйка с негодованием.

      – Клянусь именем Эссуса, я не лгу и не богохульствую! Оставляя в стороне Марса и его дела, довольно назвать Вакха и Геркулеса. Если эти два бога не были в свое время храбрыми гладиаторами, подвиги которых достойны цирка и амфитеатра, то да разразит Юпитер в этот же момент своими громами моего доброго ланиста Ациана!

      Выходка Крикса вызвала общий хохот, и несколько голосов прокричали:

      – Услышь тебя, небо!

      Когда шум унялся, Крикс повторил, указывая в угол:

      – Так скажи мне, Лутация, кто сидел за этим столиком?

      Хозяйка оглянулась и с удивлением вскричала:

      – Куда же он делся?.. Ушел?.. И не заплатил!.. Ах, Юнона, защити меня! – прибавила она жалобно.

      Лутация бросилась к столику.

      – Кто же этот «он»? – спросил Крикс.

      – А! – с облегчением вскричала хозяйка. – Я возвела на него напраслину! Он – хороший человек! Вот он оставил на столе восемь сестерциев, – больше, чем следует за его ужин. Надо бы ему вернуть сдачи четыре с половиной асса.

      – Да чтоб у тебя язык отсох! Ответишь ли ты мне?

      – О, бедняга, – продолжала Лутация, собирая посуду на столике, – он забыл свои таблички со счетами и свой стилет!

      – Чтоб Прозерпина съела с уксусом твой язык, старая мегера! Назовешь ли ты, наконец, этого человека? – вскричал Крикс, выведенный из себя болтовней трактирщицы.

      – Назову, назову, грубиян! Я вижу, что ты любопытен, как баба, – сердито ответила Лутация. – Здесь ужинал один сабинский хлеботорговец, приезжавший в Рим по своим делам. Он уже несколько дней приходит сюда в эти часы.

      – Покажи-ка мне все это, – сказал Крикс, вырывая из ее рук маленькую деревянную дощечку, покрытую воском, и костяной стилет, оставленные на столе посетителем. Крикс стал читать, что на ней было написано.

      Это действительно были различные меры зернового хлеба с показанием цен и имен производителей, которые, по-видимому, получили от купца квитанции и задатки, так как против имен стояли цифры.

      – Но все же я не понимаю, куда он скрылся, – продолжала Монокола. – Я готова побожиться, что он был еще здесь, когда вы входили… А, вот что: должно быть, он звал меня в то время, когда я стряпала для вас битки и свинину, а так как он спешил, то и ушел, не дождавшись меня, и оставил на столе деньги, как подобает честному человеку.

      Лутация взяла обратно от Крикса табличку и стилет и ушла, говоря:

      – Отдам ему завтра… Он, наверное, придет.

      Гладиаторы продолжали есть, почти ничего не говоря, и только через некоторое время один из них спросил:

      – Что же?.. Солнце все еще