По ту сторону Нила. Николь Фосселер

ты забыл наш первый выезд? – ответила вопросом на вопрос Констанс Норбери.

      Она махала рукой, пока дети не скрылись из вида, и теперь, положив голову на плечо мужа, заглядывала ему в глаза снизу вверх.

      – Помнишь берег Хугли[6] и нашу повозку с открытым верхом? Мы были одни, без сопровождения…

      – Это совсем другое, – сухо отозвался полковник.

      Однако цвет его глаз изменился от леденисто-голубого до цвета морской волны – явный признак того, что сэр Уильям растрогался.

      Его глаза. Это на них прежде всего обратила внимание Констанс в госпитале в Калькутте. Только потом она увидела его самого, после шестнадцатимесячного марш-броска по пустыням и джунглям, за время которого его полк преодолел три тысячи миль и выдержал четырнадцать схваток с повстанцами, из которых последняя едва не стоила ему жизни.

      В этих глазах читались решимость и железная воля. Порой они отражали боль, которую он терпел, но Констанс никогда не замечала в них и намека на страх, мелькающий в глазах других раненых. Постепенно ее интерес к нему сменился симпатией, а когда он начал за ней ухаживать, пришла и любовь.

      – Как бы не так, – улыбнулась леди Норбери на слова мужа. – Мой отец был в ярости, когда узнал.

      – Только до тех пор, пока я официально не попросил твоей руки, – уточнил полковник, обнимая жену за плечи.

      Некоторое время она вглядывалась в его лицо, а потом положила ему на грудь руку.

      – Не волнуйся. Они не безрассудны, хотя и избалованы.

      Глаза полковника сузились.

      – Грейс и Стивен – да. Леонард и Сесили – пожалуй. Даже Данверс. Но Эшкомб и Дигби-Джонс… У последнего в голове нет ничего, кроме вздора. – Он вздохнул. – Мне не нравится, как он смотрит на Аду.

      Констанс рассмеялась и толкнула полковника в бок.

      – Все отцы одинаковы. Неужели ты ни капельки не гордишься тем, что у нашей красавицы появился первый поклонник?

      – Будь у меня такая репутация, как у Дигби-Джонса, твой отец вряд ли благословил бы наш брак, – покачал головой сэр Уильям.

      – Неужели все так плохо?

      Полковник мрачно кивнул. Уголки его рта под усами приподнялись.

      – Список его грехов весьма обширен: неуважительное отношение к дежурным офицерам, драки, пьянство – он ничего не пропустил. Два раза сидел на гауптвахте, а весной его чуть не вышвырнули из училища. О его проделках в деревне лучше не начинать…

      Констанс задумалась.

      – Может, не все так страшно, если он это перерос, – нерешительно заметила она. – Саймон вовсе не такой плохой парень. Ты когда-нибудь смотрел ему в глаза? В сущности, он очень ранимый.

      Полковник фыркнул.

      – Еще одна причина, по которой он не подходит Аде.

      – Боже мой, Уильям! – засмеялась Констанс. – Ни Ада, ни Саймон еще не помышляют о свадьбе! Оба они слишком молоды для этого.

      – Тем хуже, – мрачно буркнул полковник.

      Она осторожно пригладила пальцами лацкан его пиджака.

      – Но

6

Хугли – река в Индии, приток Ганга.