Противостояние. Игорь Вардунас

на прощание фон Алленштайн. – Перстенек-то свой ты лучше сними и спрячь. Не по чину столь дорогая игрушка скромному приходскому кюре. Нашу с тобой родственную связь лучше пока особо никому не показывать, а ты перстенек этот, как я погляжу, денно и нощно носишь…

      Карл тронул перстень на своем безымянном пальце и окинул взглядом отряд.

      «Обязанный» Зигмунд, за неимением собственной конной или хотя бы ослиной тяги, трясся со слугами на телеге, и уже на подъезде к Марселю представлял собой зрелище жалкое. Даже запертый в клетку Бернар выглядел на его фоне бравым орлом. Встретившись взглядом с Карлом, Монтрезор нахмурился и чуть заметно кивнул, мол, знаю, помню. Не робей, молодой начальник, все сделаем в лучшем виде.

      «Вербовка», которую Карл долго не решался начать, состоялась только позавчера в Марселе, и прошла на удивление лихо. Внимательно выслушав священника, пришедшего ближе к ночи под видом желания исповедать свидетеля, «свидетель» тут же увидел неплохой шанс и, немного поторговавшись, согласился на все.

      – Этот Годэ уж точно меня в живых не оставит, – флегматично прокомментировал он свой выбор. – А фон Алленштайн, все говорят, человек слова. К тому же под его рукой целое войско. Ну что же, бог не выдаст, свинья не съест…

      Солнце клонилось к живописному горизонту, и в поле зрения Карла уже понемногу вырастал город Арль, последнее место ночевки до прибытия в Фожерен. Именно в Арле, по уговору с Дитрихом, будут во время следствия ждать его весточки бравые германские рыцари, готовые сразу сорваться с места и, ворвавшись в пограничное селение, как выразился капитан, «во славу его светлости архиепископа порубать в капусту любую инквизиторско-савойскую мразь»…

      Глава 3

      Я клирик на службе у Бога, короля и королевы,

      Я требую исповедаться и истинно верить,

      Любыми средствами очистить и исцелить еретиков,

      Сжечь их демонов.

      Господь на моей стороне,

      Он дружески приглядывает

      За каждым моим движением,

      Мои методы им одобрены.

      Не позволите ли вы мне облегчить вашу печаль?

      Позвольте мне провести с вами эту ночь,

      Поверьте, все мои методы невинны и безболезненны,

      Если только вы случайно не боитесь света.

«The Inquisitor», гр. Kamelot

      Карл с тоской вспоминал о прохладной погоде, окружавшей его две недели назад. Глупец, он тогда ругал небо за проливаемые оттуда хляби. Да, грязно, да, мокро. Но зато хоть не жарко! И мухи со слепнями не кружатся серой тучей вокруг. О, тучи! Священник никогда не числил среди своих достоинств склонности к стихосложению, но сегодня он готов был вознести подлинную оду бесформенным защитницам, укрывавшим многострадальную землю от палящих лучей безжалостного Солнца.

      Египтяне – язычники, достойные лишь геенны! Надо же, поклоняться треклятой, подлинно горькой звезде!

      И пыль, пыль! Не выдержав, Карл догнал авангард савойцев, там хотя