Противостояние. Игорь Вардунас

лбу Годэ. – Брат мой, я же забыл истинную причину, приведшую нас в мою скромную обитель! Слева от вас, в шкафу. Емкости – чуть ниже.

      Карл, повинуясь указаниям, вытащил на свет бутылку. Пробка вышла с легким хлопком, и остро пахнущая струя плеснула в подставленные кубки. Вино оказалось непривычно терпким, но на вкус весьма и весьма приятственным.

      Кардинал встал с кровати, притопнул правой ногой, смешно шлепнув задником тапка.

      – Ну все, я во всеоружии, брат Карл. Спускаемся в обитель истины, скрываемой до поры?

      Подвал встретил новоприбывших не обязательным для подобных помещений запахом сырости и прячущейся по углам плесени, вкупе со струящейся по склизким камням ржавой водой… Нет! Здесь сразу чувствовалась рука подлинного мастера фортификации, вложившего в оборудование комнаты весь свой талант.

      Внутри было удивительно сухо и опрятно. В крыше виднелись узкие колодцы, забранные мелкой деревянной решеткой и уходящие ввысь.

      – Вентиляция, – пояснил кардинал, заметив удивление спутника. – Выведены на крышу. Оттуда к нам поступает свежий воздух, а наружу не доносится ни звука. Хоть ты тут еретика в масле вари.

      Судя по всему, вентиляция действительно работала, справляясь даже с чадом жаровни, пышущей огнем у дальней стены.

      Вообще, спуск под землю несколько изменил спокойного доселе Годэ. Глаза старика затянуло маслянистой пленкой, посверкивающей в свете трех дюжин свечей, расставленных по всему подвалу…

      – А вот и наш дорогой друг! – потирая ладони, кардинал приблизился к сидящему посреди подвала мельнику. Выколачивающий зубами панический ритм толстяк восседал на стуле с высокой спинкой, вмурованном в пол. Цепь охватывала запястья и лодыжки мельника, ощутимо впившись в жирное тело.

      Рядом с пленником стоял, дожидаясь указаний, тот самый корноухий арбалетчик, сменивший доспех на кожаный фартук. После кивка кардинала воин отшагнул к невысокому столику, чуть поодаль, и сдернул с него покрывало. Ничего подобного Карл, хоть и побывавший на многих допросах, не видел. Всю столешницу занимали самые разнообразнейшие инструменты, о назначении которых второй мысли и быть не могло. Вот о применение Карл тут же споткнулся. Он просто не мог придумать, что же делать минимум с двумя третями устройств. Ришар Годэ же явно знал толк в пыточном мастерстве. Будто лаская, кардинал провел по железкам кончиками пальцев. Губы его изогнула та самая кроткая улыбка, не сулившая толстяку ничего хорошего…

      – Швальбе, все готово? – спросил кардинал. Арбалетчик кивнул в ответ.

      – Вот и славно, вот и замечательно. А теперь, окажи любезность, покинь нас.

      Корноухий, так и не сказав ни слова, вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

      Кардинал встал напротив трясущегося мельника. Надел тонкие перчатки из белой кожи. Двумя пальцами приподнял жирный подбородок, взглянув в заплаканные глаза. И сказал с нескрываемой грустью:

      – Мы еще не начинали, а ты уже готов рассказать все, что знаешь?

      Мельник,