Противостояние. Игорь Вардунас

деньжат подкинуть… – словно на что-то решившись, прокряхтел староста.

      – Ну ты и наглец, – рассмеялся Годэ. – Впрочем, по моим наблюдениям, тот, кто служит за деньги, всегда служит на совесть. Ну и сколько же ты хочешь, мой искренно верующий друг?

      – Прованские вилланы лишнего не возьмут, – с гордостью ответил прелату староста. – Достаточно, если господней милостью будет возвращено в казну то, что похитил привезенный вами мошенник.

      – Ладно! – после короткой паузы произнес кардинал. – Не нам, Господи, не нам, а только для прославления имени твоего. Называй имена! Впрочем, погоди. Швальбе!!!

      Кардинал проорал так, что Карл, напряженно вслушивавшийся в негромкую речь, содрогнулся всем телом.

      Скрипнула входная дверь. Вероятно, корноухий арбалетчик вошел в комнату.

      – Сейчас новый свидетель укажет тебе имена здешних еретиков и дома, в которых они живут, – голос кардинала звенел благородным металлом. – Завтра утром, до того как деревня проснется, возьмешь людей и всех их доставишь в подвал. И уж поверь, ты сможешь себя достойно вознаградить за сегодняшнее безделье…

      – Ну так, значится, – деловито начал староста. – Главный у них – маслобойщик Гарен. Его дом, ежели отсюда считать, три… четыре… седьмой с первого левого поворота… в подручных у него старая карга Клоэ. Остальные…

      Запоминая имена, а главное, расположение домов, где живут обреченные, Карл осторожно отползал от окна. Благодаря злокозненному уму старого инквизитора ситуация полностью изменилась. У Карла не было ни малейших сомнений, что Швальбе вырвет из арестованных все нужные показания, которые, будучи подкреплены другими односельчанами, приобретут законную силу и дадут возможность вынести воистину судьбоносный для всех приговор. Любой ценой их нужно предупредить еще до утра, ведь как говорится, нет человека – нет процесса…

      Карл, дрожа от страха, забрался на сеновал и лежал там как мышь, дожидаясь прихода ночи.

      Глава 4

      Круг замыкается, как только

      Седьмая появляется ведьма.

      Все они сестры и все они

      Не ведают страха.

      Ночь окружает их как грязная

      Черная пелена.

      Слушая внимательно ветер,

      Ты услышишь их громкое пение,

      Поклоняются и славят ночь,

      Объятые даром ясновидения.

      Все справедливо к знаку

      Потемневший Божественной славы.

      Я наблюдал за ними издалека,

      Я знаю, что игры их нечестивы,

      Страх пробирает меня изнутри.

      Тем не менее я не могу отвести

      от них взгляда.

      Я стал их жертвой…

«Seven Witches», гр. Seven Witches

      Если днем утопающий в садах Фожерен казался сошедшим на землю раем, то ночью безмолвное обезлюдевшее селение с наглухо запертыми воротами и опущенными тяжелыми ставнями казалось Карлу преддверием преисподней. Осторожно пробираясь вдоль стен и пересекая короткими перебежками открытые места,