Гнилое яблочко. Т. Р. Бернс

и смотрю, как она уходит.

      Ученикам Академии Килтер сегодня вечером стоит рассчитывать на шашлык.

      Глава 4

      Без пятнадцати шесть я закрываю комикс, который уже три часа пытаюсь начать читать. Встаю с кровати и надеваю ботинки. Аккуратно зачесываю волосы набок – так, как нравится маме. Потом, не желая идти на ужин в одиночестве – как будто, если у меня будет компания, это что-то изменит, – я поворачиваюсь к Лимону.

      Пламя уже давно выдохлось, но он все еще сидит за столом. Его голова покоится на закрытой обувной коробке, а руки безжизненно болтаются вдоль туловища. Я беспокоился бы, что он наглотался дыма и задохнулся, если бы его спина слегка не приподнималась каждые несколько секунд.

      Стоит ли его будить? Может, он разозлится и начнет метать в меня огненные шары? Или подожжет мне волосы спичкой?

      На всякий случай я подхожу к кулеру и наполняю два стаканчика водой. Тут мой взгляд падает на маленький столик по соседству. На нем лежит черная телефонная трубка.

      Я облегченно вздыхаю. Ставлю на стол стаканчики, беру вместо них телефон, убедившись, что Лимон не видит, и бегу в кладовку. Втиснувшись между футболками и свитерами, от которых несет гарью и бензином, я закрываю дверцу. У этого телефона только одна большая кнопка, на которой написано «вызов», и я ее нажимаю.

      – Это был несчастный случай, – шепчу я. – Недоразумение. Я бы никогда…

      – Спасибо, что позвонили на горячую линию для горячих голов. Куда мне направить ваш вызов?

      Спустя секунду я понимаю, что со мной говорит незнакомый женский голос.

      – Простите, на какую горячую линию?

      – На горячую линию для горячих голов. Вы хотели бы сообщить о краже?

      – Нет.

      – О бомбе-вонючке?

      – Нет.

      – Об обмане?

      Я делаю паузу. То, что я убил мисс Парципанни, – это правда. То, что я хотел ее убить, – неправда. Она это имеет в виду? Прежде чем я успеваю спросить, снаружи раздается громкий стук. Половицы подо мной ходят ходуном.

      – Я перезвоню, – говорю я и отключаюсь.

      – Она сейчас взорвется!

      Я распахиваю дверцу. Лимон стоит посреди комнаты. Он тяжело дышит, глаза вытаращены, взгляд устремлен в пустоту. Стул, на котором он сидел, упал набок. Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, он кидается к кулеру и обхватывает его обеими руками.

      – Не подходите! – кричит он. – Оставайтесь на своих местах, и никто не пострадает!

      Кулер большой – и тяжелый. Лимон поднимает огромную прозрачную бутыль и, отрывая ее от пола, отклоняется назад под ее весом, чтобы вода не хлынула во все стороны. Пока он старается удержаться на ногах, я хватаю со стола один из полных стаканчиков и выплескиваю его содержимое Лимону в лицо.

      Он замирает. Моргает. Ставит бутыль на место.

      – Круто, – говорит он.

      – Прости. – Я смотрю на пустой стаканчик у себя в руках, как будто именно он, а вовсе не я, виноват в том, что у Лимона по подбородку стекает вода. – Мне показалось, что ты не в себе. Как будто тебе приснился