Свеча. А. Н. Варламов

пузырьки во всей её белой толще, после чего осторожно приподнял стакан и, не удержавшись от искушения, озорно качнул его: вверх медленно всплыла собственно «сметана», вниз нехотя поползла более тяжелая фракция. «Наверное, перестарались с водой…» – глядя на инфильтрат, аналитически заключил Иван.

      По неистребимой русской привычке он выдохнул, запрокинул голову, закрыл глаза и, поднеся на ощупь к губам сметану, осторожно выпил её. Затем отставил «рюмку» на вытянутой руке, оценил результат и порадовался – все вышло замечательно: сметана внутри, отстой – в стакане. Теперь действительно пора было уходить.

      Иван поднялся со стула и немного покачнулся. Прислушался к себе: внутри прибой мерно накатывал в самые ноздри.

      Петров нёс к мойке грязную посуду, крепко сжав челюсти. Он изо всех оставшихся сил старался не думать о своём желудке, где вовсю шла бескомпромиссная борьба между рассольником и сметаной, компотом и котлетами.

      Он обвёл мутным взглядом столы, забитые объедками. К горлу подкатил настойчивый позыв, заставив судорожно икнуть. «Как бы не об…» – испугался он, но тут же оборвал опасную мысль на полуслове. Не хватало только оскандалиться… Иван ещё сильнее, до боли, сжал челюсти.

      «Ну уж нет! Я заплатил свои кровные за всё! И теперь до вечера нужно, кроме всего прочего, дожить…» – сердито подумал он. Стараясь лишний раз не тревожить свой перенасыщенный, встревоженный внутренний мир, неверным шагом вышел вон.

      Петров довольно нервно и неровно двигался по улице. В данный момент его сильно заботила угроза несварения. То бишь – не случится ли банальный запор? А вдруг не банальный, а самый что ни на есть фатальный?! Запаниковавшее сознание принялось судорожно искать выход из столь критической ситуации, и тут же предложило Ивану немедленно перейти на солнцеедение…

      Узкий тротуар, по которому тяжело пробирался Петров, казалось, немного покачивает. Глядь, и вот уже Иван – не Иван, а капитан, с большим трудом ведущий по бурной реке баржу, сверх меры переполненную песком. Он, капитан, с понятной печалью смотрит на груз – и ценность сомнительна, и выбросить жаль. А волны уже возле самого мостика, вот-вот захлестнут трюм. Пристать бы к берегу, да выгрузить лишка… Беда в том, что судно плохо слушается руля. В общем, походка Ивана Петрова вызывала сочувствие…

      Промучившись этак пару сотен метров, его желудок незаметно, но деловито рассовал по закоулкам то, что с таким трудом вынес из «десятки». Стало легче. А затем и намного легче. Можно сказать, совсем хорошо стало Ивану. И, как бывает, когда по случаю удаётся выпить грамм сто-двести, отчего разгоряченные эндорфины победно берут верх над холодным рассудком, он подумал ни с того, ни с сего: «А не жениться ли? А что – перейду на своё, домашненькое…» И долго-долго, ещё метров сто шёл, обдумывая внезапно и широко раскрывшиеся перед ним ослепительно засиявшие горизонты.

      На этой мажорной ноте и закончить бы