Палата 6. Александр Устимин

y-line/>

      На земле нет ничего такого хорошего,

      что в своём первоисточнике

      не имело бы гадости.

      Антон Чехов, «Палата № 6»

      Вводная новелла

      Игорь остановил руку, готовую постучать в дверь с потертой табличкой «Заведующий».

      – Не съем я вашего любимого Григория Олеговича, – попытался пошутить он. – Я же не пациент.

      Медсестра молча уставилась на него своими испуганными нетрезвыми глазами. Она была усталой и толстой. Выщипанные брови, мешки под глазами и завитые красные волосы напоминали о нехватке равноправия в стране, а лицевые складки в форме просящейся к хирургу елочки пробуждали в сердце Игоря лютый диссонанс, который после возвращения из Калифорнии был особенно острым.

      – У меня мало времени, – улыбнулся он. – Поэтому не соизволите ли вы удалиться. То, что мне нужно обсудить с вашим заведующим, сугубо конфиденциально. Идите.

      Медсестра непонимающе моргнула.

      – Go away, – Игорь потряс тыльной стороной ладони в сторону дежурного поста. Но она лишь шире раскрыла глаза.

      – Послушай, красавица, – он достал из кармана заламинированный пропуск в фан-зону на концерт Шнурова. Такие штуки помогали в подобных ситуациях. – Я медийное лицо. На этой красивой карточке мое имя крупными буквами – Игорь Незнанский. Видишь? Встреча с Григорием Олеговичем согласована через главного врача, – он располагающе улыбнулся, провел карточкой перед лицом медсестры, затем взмахом кисти указал на себя и на дверь. – Я иду брать большое интервью у вашего заведующего. Это же его дверь, судя по табличке?

      Медсестра несколько секунд непонимающе смотрела на него, потом развернулась и побрела на свой пост в середине коридора. Глядя, как она ссутулилась с книжкой сканвордов на старом диванчике, собранном из потертых ДСП, Игорь подумал о том, что с российской психиатрией все-таки что-то не так. Табличка «Заведующий» согласно закачалась на сквозняке.

      – Если считать за табличку принтерный лист, завернутый в целлофанчик, конечно, – пробормотал он.

      Игорь поправил пиджак, проверил диктофон, замаскированный под значок Союза журналистов на лацкане, и снова занес руку над дверью.

      – Э-э. П-с-с… – раздался хриплый шепот.

      Звук донесся слева, из проема в стене, за которым была палата.

      – Вы меня? – тоже почему-то шепотом спросил Игорь.

      Сквозь решетку пролезла кисть с волосатыми пальцами. Поманила:

      – Подойди ближе, только не пались.

      На стене сбоку информационный стенд. Гуашью по картону намалеваны картинки. Информация – той же гуашью по трафарету. Игорь сделал вид, что заинтересовался бобровым жиром. Советская медицина умела донести до обывателя способы профилактики: на картинке красивый бобер на белом коне копьем пронзает извивающуюся, как змея, палочку Коха.

      – Ты журналист? – кисть нырнула обратно. Вместо нее между прутьями решетки показались верхняя губа с грязной щетиной и перекошенный нос, который ломался по меньшей мере четыре раза.

      – Вы угадали. Есть информация о произошедших здесь событиях?

      – Нет. У меня сенсационные новости.

      Игорь разочарованно выдохнул:

      – Конкретнее?

      – Мне сообщили о том, что инопланетяне обратились к Путину с просьбой поселиться в Воронеже.

      – Почему именно в Воронеже?

      – Там еще остались воры в законе.

      – Источник?

      – У меня конференц-связь с пресс-секретарем.

      Незнанский хмыкнул и вернулся к двери заведующего.

      – Обожди! – шикнул вслед обладатель губы и носа. – Между тополями у входа немцы зарыли янтарный саркофаг. Главврач знает. Он кинул меня с выпиской.

      – Я записал всё, передам в редакцию. Непременно.

      Губа и нос нырнули обратно в сумрак палаты. Игорь покачал головой и подумал, что в броуновском движении пузырьков шампанского порядка больше, чем в этой больнице.

      – Интервью с заведующим отделением принудительного лечения Горшковской психиатрической больницы, – негромко сказал он в значок на лацкане. – Скрытая запись.

      Смартфон в кармане коротко завибрировал, подтвердив, что запись началась. Одновременно с этой вибрацией коридор зашумел. В очередной раз журналист занес руку и решительно, проигнорировав неожиданно возникшие за спиной мат и вопли, постучал в дверь.

      Она открылась тут же. Григорий Олегович, растрепанный, в расстегнутом халате, непонимающе посмотрел на гостя и выскочил в коридор.

      – Заткнитесь! – истерически крикнул он.

      Коридор на секунду притих, будто банку с жужжащими жуками прикрыла массивная ладонь. Сбивчивое, хриплое дыхание заведующего в наступившей тишине звучало очень нервно. За мгновение этого сиплого безмолвия Игорь успел увидеть лихорадочный блеск в глазах своего интервьюера и сделать для себя некоторые выводы.