Травля: со взрослыми согласовано. 40 реальных историй школьной травли. Светлана Владимировна Моторина

Подросток все-таки.

      – А после трагедии, вы же наверно пытались выяснять, как проходили последние дни. Вам что-то стало понятно? Что происходило? Сейчас вы знаете?

      – До сих пор не знаю. Когда следователь пришел забрать сумку, телефона там не было. Он звонил мне, спрашивал, не у меня ли телефон. В итоге телефон оказался у школьной администрации. Следователю его передали после угрозы обыска. Но в телефоне уже был удален WhatsApp. Еще у нее была тетрадка, в которую она записывала всякие «сохраненки», фразы, мысли, которые ей нравились. Она ее прятала. А пару раз забыла на серванте, я полистала. Но почерк мелкий, я ничего не разобрала. Но я помнила, сколько там листов было. А когда вещи Элины возвращали, вернули и эту тетрадь, я увидела, что она стала гораздо тоньше. Больше половины страниц не было. Кстати, вот эта фраза, которую многие СМИ в Интернете печатали как предсмертную записку «Не приходите ко мне на могилу, очень уж вы меня любили. После смерти ваша любовь мне не нужна. Я вам была не нужна, не приходите…», она оттуда, кому это адресовано, уже никто не знает. Никаких предсмертных записок Элина не оставляла.

      Дети мне тоже боятся что-то рассказывать. Был мальчик, с которым Элина последнее время дружила. На видео записи камеры наблюдения, где Элина идет по коридору, потом залезает на подоконник, и там несколько мальчиков подходят, как раз он один из них. Он хотел мне что-то рассказать. Но мама ему запретила, сказала: «Все молчат, и ты молчи, чтобы не было проблем».

      Год после трагедии прошел, но полной картины того, что происходило с Элиной, у меня до сих пор нет.

      – Как прошли последние дни? Как все случилось?

      – Последнее время у нее резко менялось настроение. Она могла смеяться, шутить, потом резко пойти, лечь на кровать. Уходила в себя. Мы ее звали: «Приди, посиди с нами, поговори». Она отнекивалась, что не охота, устала. Могла сидеть одна. Много спала. Так было весь март. Последние дни вроде бы все было хорошо.

      3 апреля она пришла без настроения, сонная какая-то. Сказала, что есть не будет, что не спала ночь, поэтому хочет поспать. Я ушла с детьми в магазин, потом еще часа два на качели покатала детей. В девять вечера я ее разбудила, накормила. Она поела прямо в кровати, встала, умылась. Переписывалась по телефону. Мы немного пообщались, планировали пойти по магазинам. Потом она еще поиграла с маленькой сестрой.

      Утром 4 апреля она проснулась раньше всех, ее не пришлось будить. Настроение было хорошее. Она улыбалась. Я еще ночью испекла пирог, отдала ей, чтобы она занесла его бабушке. Элина зашла по дороге к бабушке. Посидела там немного, позавтракала, покрутилась возле зеркала, поцеловала бабушку и ушла.

      А где-то в 12.27 мне позвонила детский инспектор, и сказала, что моя дочь выпала из окна. Она училась на втором этаже, я подумала, может она так решила сбежать или кто-то ее толкнул. Я даже не поняла тогда, что она именно выпрыгнула из окна.

      – А что происходило между бабушкой и звонком в 12.27. События же уже восстановили на данный момент.

      – Где-то