Фантасмагорические картины из жизни следователя. Андрей Владимирович Приданников

в доме.

      – Да нет, я тут буквально на две минуты вышел… Привезла калым? – он хитро подмигнул.

      – А-то! – сказала я, похлопав ладонью по дверце холодильника.

      – Отлично! – как всегда сказал он, при этом получалось это слово у него на какой-то то ли кавказский, то ли азиатский манер и звучало как «а-чи-ча».

      – Как работа? Преступность в панике? – тоже как всегда спросил дядя.

      – А-то… – вздохнула я. – Расскажу под это дело, – я покосилась на холодильник.

      – Ну, ладно… Что – настолько плохо? Ну, молчу-молчу, – замахал он руками, видя, как я на него взглянула. – Ты уже сейчас есть хочешь?

      Я задумалась.

      – Да нет, я пока переоденусь, полежу минут несколько…

      – Вот и хорошо. А через полчаса где-нибудь сядем – нормально?.. Я пока всё тут… – он повел руками по кухне. – Так что ещё немного перекушу, с твоего позволения, – и он подошел к столу, взял с него тот недоеденный бутерброд и стал жевать.

      – А что это там у вас перед воротами – стекло битое? – спросила я, вспомнив осколки, которые мне бросились в глаза, когда заходила в гараж.

      – Где? Какое стекло? – дядя всплеснул руками. На такой счет он был очень… Трепетно, в общем, относился.

      – Слева от ворот, в углу, – сказала я. – Как будто бутылочное…

      – Вот уроды! Не убрали, да и я не заметил, – сказал он с набитым ртом. – Приезжали тут вчера… Кампания одна… Думал – дом разнесут. Горцы хреновы!

      – Горцы? – я заинтересовалась.

      – Ну, шотландцы! – пояснил дядя, проглатывая последний кусок бутерброда.

      – Какие шотландцы? Настоящие?

      – Ну, ясно, какие – наши, русские. Нажрались вискаря, до гола разделись, юбки нацепили и давай в них канкан плясать и песни горланить.

      – Вау! – только и сказала я. – Жаль, меня тут не было…

      – Да, нет – будь ты здесь, ты бы жалела как раз об этом, поверь…

      Тут зазвонил телефон, который висел на стене рядом с холодильником – прямо у меня под ухом, поэтому я опять вздрогнула и машинально повернулась к нему. На трубке были жирные размазанные следы пальцев, как если бы ею жонглировали. Я сделала шаг в бок, кивая дяде на телефон.

      – Ты вещи в машине оставила? – спросил он.

      Я помотала головой и показала глазами на свою сумку, прислоненную к холодильнику. Телефон звонил. Я ещё раз сделала движение головой в сторону аппарата и пошла из кухни.

      – Алло! – услышала я, уже поднимаясь на второй этаж, а потом – резкий удар, какие-то стуки и неразборчивые восклицания дяди. Похоже, что он уронил телефонную трубку.

      Я поднялась на второй, а на самом деле – даже на третий этаж, где были четыре спальни и ванная. Зашла в «свою» комнатку, самую маленькую. Тут было как-то слишком уж прибрано: кровать заправлена ровно-ровно, без малейшей складочки, шторы на окне раздвинуты и висят совершенно симметрично, само окно приоткрыто, так что в комнате немного прохладно, пыли на тумбочке и на полках нет вообще.