Путь скорби (Via Dolorosa). Александр Александрович Бронников

многословно простился со всеми. Обнял заплакавшую дочь, крепко-крепко, словно хотел совсем сжать её, вобрать в себя или не отпускать больше никогда, поцеловал в заплаканные глаза и ушёл.

      Как только появлялась возможность, Марфуша бежала на почту справляться о письмах, но ничего для неё у почтальона не было. Оставалось теперь только смотреть в пустоту чёрной тарелки репродуктора, слушать, ждать, и представлять себе, каково там, в городах и сёлах, которые снова и снова накрывает грязно-серая волна фашисткой оккупации.

      Передав свой груз, «Заяц», резво взбивая речную гладь, бежал к дому. Там будет небольшая стоянка, и снова отправляться в путь. Было приятно и гордо чувствовать свою нужность, свою работу в бешенном котле войны, где путь к победе зависел от каждого и от тебя в том числе.

      Марфуша зажмурилась от удовольствия, подставляя лицо тёплому вечернему ветерку. Солнце садилось за горизонт, медленно и величественно опуская своё пылающее тело в мерно текущие воды Волги. Сейчас всё вокруг было похоже на сказочную быль, на приятный лёгкий сон, от которого не хочется просыпаться. И эта спокойна речная гладь могучей реки, и этот раскалённый шар заходящей звезды. Вот-вот он коснётся воды, и та зашипит, остужая тысячелетний пожар, и остудит, и примет в себя, и свет уйдёт, и мир погрузится в ночь сновидений и таинства. Чья-то рука коснулась пальцев девушки, сжимающих леер. Приоткрыв один глаз, Марфуша увидела, что рядом с ней стоит Гришка, он очень старался держаться непринуждённо, но видно было, что ему не по себе, и ему стоит огромного труда не засмущаться и не уйти. Марфуша с интересом наблюдала за действиями молодого человека, она знала, как он теряется в её присутствии, как краснеет, начинает терять слова. Дразнить влюблённого в неё юношу казалось ей очень забавным. В какой-то мере она была даже рада, что Гришка так к ней относится, льстила ей и его избыточная внимательность. Она даже немного жалела его, такого нескладного, нерешительного, но всё же нисколько не представляла себе, что сможет ответить на его чувства.

      Гришка немного помялся, но всё не решался что-то сказать, как бы невзначай дотронувшись до руки девушки, он не осмеливался снова подвинуться, чтобы коснуться её, а ему этого очень хотелось. Он чувствовал, что молчание затянулось, и он должен что-то сказать, что-то сделать, чтобы не выглядеть дураком, каким он начинал себя чувствовать. И вдруг неожиданно даже для самого себя он повернулся и поцеловал Марфушу в щёку. Сам не ожидая от себя такой смелости, Гришка испугался сделанного, съёжился, спрятал голову в плечи, словно ожидая, что его сейчас ударят.

      Во время этого неожиданного поцелуя голубые глаза Марфуши широко распахнулись в немом изумлении. Вот уж от кого она не могла ждать подобной смелости, так это от Гришки, но сейчас после поцелуя она почувствовала какой-то тёплый ком в груди, словно к ней прижался маленький котёнок и щекочет её своей мягкой шёрсткой.

      – Ты