Поворот круга. Елена Аксельрод

с лайкой.

      А после в интернет,

      сама себе хозяйка.

      Ей невтерпёж постичь

      глубинный смысл Танаха

      и волосы подстричь,

      чтоб не прослыть неряхой.

      Своих не зная лет,

      в трясущемся трамвае,

      зажав в руке билет,

      над пропастью витает.

      Упрямому зека

      и камнепад не страшен.

      Кто отмотал срока,

      до срока бесшабашен.

      С легкой руки Сергея Васильевича переводы стали моим основным занятием. В промежутках собственные детские и не детские стихи, литературная поденщина: рецензии, предисловия, редактура. Переводила стихи хорошие и разные, отказывалась только от «идейно выраженной» графомании.

      В шестидесятых почти каждую осень ездила в Кишинев, где меня ждали авторы: душа общества черноволосый красавец, острослов и насмешник Аурелиу Бусойок, русоголовый Анатол Чокану – фанат молодого осеннего вина. Однажды чуть не вывалился из машины, сопровождая меня в поездке вдоль розово-зеленых виноградных полей. Хмельным был сам воздух. Ночью Чокану в порыве восторга пытался высадить дверь в моем гостиничном номере, видно, не терпелось поработать со мной над переводами. Анатол был хорош собой, правильное, без особых примет лицо. Такие лица – подарок для гримера: можно рисовать, что угодно: хочешь – вампира Дракулу, хочешь – Ивана Царевича. Не зря Анатола приглашали сниматься в кино. Стихи он писал сочные, романтичные, подчас такие же буйные, как воспетое ими юное вино.

      Помню Иосифа Балцана, тучного астматика с грустным взглядом из-под тяжелых век. Знавший языки, по-европейски образованный, он писал и по-молдавскии и по-русски. Не совсем понятно, зачем ему понадобился переводчик, по-русски говорил безукоризненно. Впрочем, причина имелась весьма существенная. Сборники молдавских поэтов, в том числе и в моих переводах, сперва печатало республиканское издательство, а потом «Советский писатель»: двойной гонорар и двойная слава.

      Переводами жили многие мои коллеги, оригинальные стихи которых по разным причинам не могли пробиться в печать. Широкое поле для переводчиков представляла дружба народов. Дружили с советскими республиками и со странами народной демократии. И тем и другим в планах издательств уделялось значительное место. Незначительными были только гонорары. Они зависели от тиражей, а тиражи в свою очередь от места автора в номенклатуре, от званий и наград. Подрабатывали переводами и «стихотворцы в законе», отнимая хлеб у малоимущих.

      Когда мне удавалось получить интересный заказ, я работала увлеченно, пытаясь наиболее точно воспроизвести интонацию и форму оригинала. Всегда соблюдала количество строк и метрику стиха (если эта метрика присутствовала или о ней можно было догадаться).

      Легче было переложить английские трехсложные ямбы семнадцатого века и стихи королевы Елизаветы, чем