Тихий. Раян Фарукшин

место? – не унимался Ильфат. – Да?

      – Однозначно, хорошее, – утвердительно кивнул старик. – А война была с фашистами, нехорошими немцами, которые напали на нашу страну в 1941 году. Они убили много ни в чём не повинных людей. Но в 1945 году наш советский народ фашистов победил.

      – Всех?

      Лицо деда пошло мелкими багровыми пятнами. Он хотел было сказать правду, что не всех победили, не со всеми разобрались, не до всех руки дошли, но старик промолчал. «Особенно, многие из предателей избежали наказания. Но это временно. Они получат своё, заслуженное, в ином мире», – подумал дед.

      – Так ты был на войне? И они тебя не убили? – не затихал малыш. – Видел танки? А самолёты видел? Пушки? А они большие?

      – Танки? Бо-ольшие-е, – дед широко раскинул руки и растопырил пальцы, визуально обозначая размеры танка. – Но, как видишь, не убили меня немцы. Не смогли они меня убить, меня Всевышний сберёг. Именно там, на войне, я понял, насколько велика его сила. Искренне поверил в него, и попросил защиты.

      Продираясь сквозь непроницаемые заросли крапивы, дед вышел к небольшому покосившемуся зданию, сложенному из сосновых брёвен, частично обшитых полусгнившими досками. Крыша была сколочена из таких же досок. На низкой хлюпкой двери входного тамбура висел ржавый, но надёжный замок.

      – Осторожно, – дед обернулся к Ильфату, – крапива – хороший охранник, она обжигает всех без разбора.

      – Ай, кусает, – Ильфат потёр локти. – Больно!

      – До свадьбы заживёт, – с юмором отреагировал дед. – Смотри, внутрь мечети нам не попасть. Но мы можем заглянуть туда через окна, если ты хочешь.

      – Конечно, хочу, – воскликнул мальчишка, разглядывая невиданную доселе старинную постройку. – А почему этот важный домик такой маленький? И что это за башенка? Для чего она?

      – Для деревни – размер подходящий! Наша мечеть – однозальная, а башенка, что возвышается по центру – это минарет, – дед подошёл к разбитому окну. – Мечети с двумя молельными залами строили в городах. А на минарет поднимался мулла, муэдзин, и пять раз в день пел, звал людей на намаз, призывал совершить молитву.

      Перегнувшись через зубья дроблёного стекла, дед заглянул внутрь. На подоконнике лежали пожелтевшие куски газеты на татарском языке, хвоя, рваные листья, комья пыли. Напротив, вдоль стены, стояли пустые деревянные полки, местами овитые сеткой паутины. На полу валялась битая посуда, остатки мебели, домашней утвари. Виднелась узкая деревянная лестница для подъёма на минарет.

      – Раньше, помню, тут было очень красиво, величаво, торжественно. Чувствовался особый дух, – дед облизал внезапно пересохшие губы. – Свободы человека над земными проблемами. Когда всё сложное вдруг становилось лёгким, понятным и разрешимым.

      – Можно, я посмотрю? – Ильфат рвался перепрыгнуть через плечо деда и влезть в мечеть через окно. – Я хочу свободы над проблемами!

      – Какие у тебя есть проблемы, внучок? –