Кто ты, чтобы судить? Как научиться различать правду, полуправду и ложь. Эрвин Люцер

все стали «едины». И объединение протестантизма с католицизмом, на мой взгляд, не вызовет повального обращения в веру. Такого рода единство может вызвать какой-то первоначальный интерес, но постепенно этот интерес исчезнет.

      Люди потянутся к нам только тогда, когда мы станем обществом заботливых людей, чья готовность жертвовать собой для других не сможет остаться незамеченной. Наши разрозненные дома породили чувство предательства и никчемности, избавиться от которого поможет только настоящая дружба. Отдельные верующие, живущие жизнью Христа плечом к плечу со скептически настроенными людьми этого мира, могли бы повысить доверие к нашему учению. Мы должны всегда помогать бедным, поддерживать униженных и уделять внимание тем, кто считает христианство никому не нужным.

      Интеллектуальные аргументы сами по себе не помогут привести к Богу поколение, воспитанное на мысли о том, что никто не в праве судить о мировоззрениях, руководствуясь рациональной логикой или свидетельствами. Христианству, связанному корнями с историей и разумом, трудно соревноваться с веком, находящимся во власти иррационального мышления. Но трудно отрицать жизнь, направленную на улучшение и прогресс. Как любила повторять Фрэнсис Шеффер, поместная церковь «должна быть не просто правой, но и прекрасной». Любовь привлечет людей в церковь.

      В-третьих, Иисус молился о святости церкви. «Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла; они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина» (Ин. 17:15–17).

      Церковь должна быть «освящена», то есть, она должна быть обществом верующих, верных целостности, чистоте и неподдельной любви к Богу. Ценности этого мира нужно отвергнуть; в самом деле, Библия говорит о том, кто любит мир – «в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2:15).

      Запомните: любовь в церкви привлекает мир; святость в церкви обличает мир. В период ранней церкви всех людей охватил великий страх, когда они увидели, что церковь верна дисциплине и святой жизни. К сожалению, сегодняшний мир, глядя на церковь, возможно, и видит в ней верность любви (с которой многие путают терпимость), но я сомневаюсь, что они видят в ней стремление к святой жизни. И в то же время мы призываем к этим двум качествам.

      В ДАННЫЙ МОМЕНТ ИСТОРИИ ЦЕРКОВЬ ОТЧАЯННО НУЖДАЕТСЯ В СПОСОБНОСТИ ВЫЗЫВАТЬ К СЕБЕ ДОВЕРИЕ.

      Мы, по словам Петра, люди избранные, «царственное священство, народ святой, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Пет. 2:9; курсив мой). Я согласен с Дуайтом Эдвардсом, который говорит: «Если сегодняшние неверующие люди увидят, в какой исключительной святости, в каком непостижимом общении и в какой удивительной благодати живут Божьи дети, они тоже начнут думать о Христе так, как не смогут убедить их думать тысячи трактатов».[11]

      Для того чтобы исполнить призыв к святости, нам необходима проницательность. Быть отделенными для Бога означает знать ценности этого мира и при этом делать выбор

11

Dwight Edwards, Revolution Within (Colorado Springs: Waterbrook, 2001), 24–25.